Точка росы

— Слушаю, — раздался приглушенный голос главного инженера.

— Докладывает Викторенко, Юрий Иванович, у нас ураган. Как у вас?

— Метет со страшной силой. С метеостанции передали, мороз будет усиливаться. Под контролем держите шлейфы!

— Понял.

— Считайте себя зимовщиками.

— Зимовать не страшно, лишь бы хлеб не кончился!

— При нужде продукты сбросим на грузовых парашютах.

— Как папанинцы, готовы к длительному дрейфу. Только передайте родственникам, чтобы не волновались.

Викторенко раздражал скрип двери. Плотник оставил рубанок, и он, сняв дверь с петель, с удовольствием принялся строгать. Желтые стружки закручивались в тугие кольца. На время отключился. Представил себя в родном лесу. Со всех сторон набегали на него сосны с медными стволами. Поблескивал между камышами и ивами Северный Донец. Хотел представить Андреевку, но вернулись страшные картины сна. В белых, крутящихся вихрях снега брели они с Сергеем Пядышевым. Тащили за собой трубу. «К черту мне такая работа. Замерзнем, как загнанные олени!» — кричал Егор Касаткин. Викторенко принялся тереть рукой глаза, чтобы скорее отойти от воспоминаний. Подхватил пружинистые стружки и жадно принюхивался к лесным запахам.

Ураган прекратился через четыре дня. К вечеру бульдозеры пробили дорогу. Вахтовый автобус привез новую смену.

— Привет челюскинцам! — поздоровался с Викторенко оператор.

— Привет, привет! Снимайте со льдины, — со смехом ответил Ахметшин и посмотрел на Викторенко, не зная, как начальник комплекса отнесется к его словам.

— В самом деле, надоело дрейфовать! — Викторенко засмеялся и неожиданно заметил Золю Железкину. Девушка уже месяц работала в Медвежьем, перевелась из Игрима. «Но почему она приехала не в свою смену?»

Девушка выжидающе смотрела на Викторенко и застенчиво улыбалась. Она действительно не знала, как Иван расценит ее приезд на комплекс не в свою смену.

Викторенко сам сделал шаг навстречу. Дружески пожал руку как близкому товарищу, тем более что увидел и еще нескольких человек из смены Железкиной: приехали удостовериться, что на комплексе все в порядке.

— Золя, как хорошо, что ты здесь…

— Я верила, что скоро кончится ураган. Но мне было очень страшно… за вас, за всю смену! — Хотела сказать что-то еще, но не смогла. Закрыла варежками запылавшие щеки.

3

Викторенко лежал с закрытыми глазами, пытался понять, почему вдруг проснулся.

— Обокрали! Обокрали! — дошел до сознания Викторенко приглушенный крик. Он не сразу сообразил, услышал его или ему приснилось. — Обокрали!

Викторенко поднялся. Оторопело посмотрел на будильник. Увеличенные стеклом банки, стрелки растянулись, как усы таракана.

— Обокрали! — крик ворвался в комнату с улицы, повторенный многими голосами. Иван окончательно проснулся. Набросив на ходу полушубок, выскочил на улицу.

Над крыльцом раскачивалась электрическая лампочка, выхватывая из темноты угол дома и выбитую в снегу темную тропинку.

— Что случилось? — крикнул Викторенко пробегающему мимо мужчине, ощущая нарастающую тревогу. До сих пор не разобрался, от чего проснулся: от боли в сердце или отчаянного крика? Побежал за мужчиной.

В магазине призывно светились две большие витрины. Дверь широко распахнута. Викторенко поднялся по обмерзшим ступенькам. Около прилавка толпились полуодетые люди. Впереди участковый милиционер с заспанным лицом. Рядом инструктор горкома партии Мишустин.

— В гостинице всех всполошили криком.

— Надежда криком и медведя подымет в берлоге, — вмешался участковый милиционер. — Иван Спиридонович, магазин обокрали!

— Тридцать тысяч утащили! — запричитала продавщица.

Викторенко по голосу отыскал Надежду. Она валенком отшвырнула картонную коробку в сторону. Полы шубы разлетелись. На правом плече комбинации оторвана бретелька и видна полуобнаженная грудь.

— Надежда, криком делу не поможешь! — спокойно сказал участковый. — Где ключи от магазина?

— Где, где? Я ж сказала, что вечером отдала Егору для сохранности. А стирать пошла к подруге. Тридцать тысяч украли. Я сама каждую сотенку нитками перевязывала, — снова запричитала продавщица и залилась слезами. — Иван Спиридонович, вы меня знаете. И Егор работал у вас в Игриме. Да какая же это сволочь забралась в магазин? Своими бы руками задушила.

— Замок сломан?

— Ключ подобрали! — всхлипнула продавщица.

— А Егор где? — спросил Викторенко.

— Где, где? С вечера насосался. Из пушек его не разбудишь, хоть стреляй под ухом. Тридцать тысяч!

— Перестань реветь, — участливо, но строго сказал Викторенко. — Хухлаев, — обратился к участковому. — Я распоряжусь, чтобы не выпускали ни одну машину из гаража!

— Идемте досыпать, Петр Борисович, — это Викторенко сказал уже Мишустину. — Не будем мешать милиции!

По дороге Викторенко озабоченно думал, что на его пути все время Егор Касаткин. После прилета в Медвежье он заставил себя не думать о нем. Полет в Тазовский поселок стал последним испытанием. Викторенко был убежден, что ограбление — дело рук Касаткина. Он искренне жалел молодую женщину. «Обокрал Егор, засудят Надежду. Пропала большая сумма. Зря я пожалел мерзавца, взывал к его сознанию. А что вышло?»