Точка (СИ)

— Я, конечно, понимаю, что это не мое дело, — сказал Костигер, — но хотелось бы понять, зачем вам юниты? Их слишком мало для массовой вакцинации, а воссоздать их никто не сможет.

Стало тихо. В тишине поскрипывали полы. Обладатель глухого голоса раздумывал, наверное, с полминуты.

— Нам и не нужны массы, — произнес он наконец. — На самом деле необходимо, чтобы нам подчинялись люди, занимающие ключевые посты. Например, канцлер Шульвиг на октябрьском заседании бундесрата по поводу объединения двух стран. Странно, что в Фольдланде до этого не додумались.

— Да, странно, — согласился Костигер.

— Деньги, дядя, — напомнил ему Крис.

— Ах, конечно! Господин Лукас, вы получили товар, и я бы хотел расчета.

— Конечно, — сказал обладатель глухого голоса, — все по еврею Марксу, который в этом смыслил больше всех. Так сказать, живое исполнение формулы товарно-денежного обращения. Вы не еврей, нет?

— Нет, — сказал Костигер.

— Это хорошо. Я признаю, что за товар должны быть заплачены деньги. Виктор.

Искин услышал шаги, потом шлепок пачки купюр на стол.

— Здесь всего тысяча, — после минуты молчания удивленно объявил Костигер.

— Согласитесь, это неплохо, — произнес хриплый голос.

— Мы договаривались о пяти.

— Увы.

— Я не могу…

Потом Искин оглох от выстрелов. Бах-бах-бах-бах! Бах-бах! Костигер вскрикнул всего раз. Его племянник не успел сказать ни слова. Пули впивались в тела и в стену, за которой стоял Лем. Одна насквозь пробила дверное полотно.

Искин присел. Пальцы сжали «беретту». Мальчики под кожей принялись торопливо заводить магнитонную спираль.

Ох, Вальтер! Вальтер просчитался. Юниты — последние, и вряд ли их продавец нужен покупателям живым после совершения сделки. Такие дела всегда решаются очень просто. И информацию о предназначении подготовленных капсул ему раскрыли только потому, что были убеждены в том, что слушатель ни сейчас, ни позже не разгласит информацию третьим лицам. То есть, скоропостижно скончавшись, унесет тайну с собой в могилу.

Замечательные глупцы! Надеются с помощью орднунг-юнитов подчинить себе канцлера Остмарка. Самое гнусное, у них может получиться.

Бах! Бах!

Два последних выстрела были сделаны уже в мертвецов. В воздухе запахло порохом. Искин услышал, как стрелявшие перезаряжаются.

— Виктор, собери деньги, — приказал хриплым голосом тот, кого Костигер назвал господином Лукасом. — Ойген, проверь комнату. Я буду в машине.

Звякнули гильзы. Скрипнув подошвами, господин Лукас вышел. Скорее всего, он прихватил и чемодан. Искин вытянулся, прижался к стене. Он переложил «беретту» в левую руку и наставил ладонь правой на то место, где окажется человек, шагнув в комнату.

— Черт! — услышал он недовольный голос Виктора. — Две банкноты в крови.

— Две — не десять, — ответил ему напарник.

— Я тоже подумал, нахрена нам платить? Он ворованными юнитами торгует, а мы ему плати? По нему, наверное, хайматшутц плачет.

— Ты лучше молись, чтобы он нас не нахлобучил в результате.

— Куда ему!

Искин услышал, как Ойген перешагивает через лежащего. Дверь приоткрылась. Рука с пистолетом проскользнула в щель первой.

— Да тут бардак!

— И что, ничего ценного? — спросил Виктор.

— Погоди.

Дверь закрывала Искина, на время делая его невидимым для заглянувшего в помещение. Ойген просунулся вперед. Его светлая голова показалась на фоне оконных занавесок. Молодой, лет двадцати пяти парень. Убийца. Несколько капель крови темнели на подбородке.

Потом две вещи случились одновременно.

Повернув голову, Ойген увидел Искина. Мальчики-юниты, не дожидаясь команды, разрядили в него спираль.

— О…

Треснула дверь. Звонко брызнула осколками оконная рама. Парня в плеске занавесок вынесло в окно. Мелькнули зеленые штаны, подошвы ботинок, и он исчез, канул внизу. А руку Искина тут же скрутило жгучей болью. Он сполз на пол. Малыши в панике перезаряжали спираль, и успокоить их не удавалось.

Как еще с левой стрелять?

— Ойген!

Виктор, не без основания полагая, что с Ойгеном что-то случилось не по его воле, принялся с криком палить в приоткрытую дверь. Бах! Бах! Бах! Его, видимо, от страха переклинило. Он даже не задавался мыслью, что напарник попадет под огонь, если все еще находится в комнате. Пули оставляли отверстия в обоях, вонзались в бюро, выбивали щепки из косяка. Две ушли в кушетку.

— Сдохни! Сдохни, сволочь!

Виктор прекратил стрелять, только когда в обойме не осталось патронов. Искин услышал, как опустошенный магазин упал на пол, а новый со скрежетом и под причитания: «Ну, входи же, сука, входи!» безуспешно пытается втиснуться в рукоятку. Он выполз в проем. В глазах плыло. У самой двери лежал Крис с залитым кровью лицом. Высокий человек в длиннополом пальто, трясущий мясистыми щеками и суетливо загоняющий в пистолет обойму, стоял от него в одном шаге.

— Эй.

Искин приподнял «беретту».

Человек подпрыгнул от неожиданности. Глаза вытаращились на Искина. Магазин вывалился из пальцев.

— Ты-ы…