Точка (СИ)

«SuA/f.07.161.m.KF». Дерьмо. У Стеф — сто пятьдесят третья, здесь — сто шестьдесят первая. Разница — символическая. Неужели кто-то еще тогда, пять или шесть лет назад, украл наработки Кинбауэра и только сейчас запустил в серию? Потому-то Фольдланд и сворачивает свою программу, потому что, в сущности, и сворачивать нечего. Но это же, как минимум, десяток грузовиков оборудования.

Конечно, после Сальской области и программы единения и чистоты, объявленной Штерншайссером, на границах с Остмарком и Швизеном творилось сущее безумие, но чтобы хайматшутц и Йонгель с особым отделом упустили такое…

Бред, бред!

Пальцы пощипывало. Крошки Искина разбирали мертвецов и закачивали в Искина строительные материалы. Информация шла отрывочная, перемежаемая нечитаемыми массивами. Пропускать их через себя было физически тяжело. Казалось, они, как мусор, оседают на дне черепной коробки и копятся, копятся.

Искин искал даты, они проскакивали, путались с остальными числами, какое-то время под веками вдруг пошел мертвый серый фон. Активация, шептал он своим малышам, когда была активация?

Малыши не спешили с ответом. Предплечье грелось, кожа чесалась. Искин терпел, удерживая пальцы в ловушке.

«07.161», «07.162», «07.164». Вот как? Как юнитов разных версий слепили в одну колонию? Как они вообще попали друг к другу? Искин скрежетнул зубами. Насколько он помнил, никакого смешения в процессе не допускалось. А здесь? Кто это делал? Как это все работает? Колония ведь была вполне живой.

Искин все больше и больше убеждался, что фабрика в Киле не имеет к этим юнитам никакого отношения. Никто в Киле такого бардака бы не допустил. Даже после Кинбауэра. Значит, это здесь. Он задумался. В округе много заброшенных зданий, кажется, лет десять уже в Харше, что в пяти километрах от города, стоят корпуса давным-давно разорившегося обогатительного комбината Плюме. Кто-то мог выкупить их задешево. Почему бы не устроить производство среди отвалов пустой руды?

Впрочем, Бог с ним, с Харшем и Плюме, в пределах города, в портовой зоне и на подкарантинной территории, полно места, где можно спрятать и завод, и Шмиц-Эрхаузен впридачу. Хотя бы к югу от Гроэке-штросс, ближе к карьерам Весталюдде. Кто там что высмотрит из кабины крафтвагена?

«07.159».

И все саботажные. Sabotage und Alarm. Это хорошо. Значит, других юнитов у неведомых производителей нету. А то обязательно слепили бы гибрид. Интересно, получилось бы у них оживить юнит-чудовище Франкенштейна?

Строчки кода, прерываясь и обрываясь, бежали под веками. Искин вспомнил, как Кинбауэр показывал им перфокарты и говорил, что для кодирования колонии им необходимо около полутонны таких перфокарт. Все же это старые, старые запасы. Вряд ли квалификация присвоивших себе технологическую линию позволяла менять задачи и характеристики юнитов. Или же никакой технологической линии нет? Скажем, есть несколько контейнеров с уже готовым материалом, складским запасом шестилетней давности, забирай в пистолеты и впрыскивай. Но не являются ли «саботажные» юниты просто пробным шагом?

Ох-хо-хо.

Возможно ли, что после Кинбауэра разработали «сухой» способ консервации юнитов в обычных мешках, коробках, контейнерах, бочках, и кто-то упер несколько сотен килограмм или даже тонн, просто вывезя их под видом отходов, мусора, скажем, металлической стружки? Это, конечно, звучит фантастично, но предположить я обязан.

Так, все равно заснуть уже не удастся.

Искин выпрямил спину, пошевелил плечами и вместе с ловушками переместился за стол. Опустевшую ловушку отложил в сторону, взялся было за вторую, но решил повременить. Юнитов в таком темпе использовать не стоило. Все-таки у них сложилось замечательное и трогательное партнерство.

Искин помял то холодеющее, то нагревающееся предплечье. Ребят, пожалуй, следовало подкормить. В тумбочке он нащупал жестяную банку с крохотными пакетиками сахара, выловил один и, вернувшись за стол, раскрыл пакетик. Палец нырнул к колким крупинкам. Поздний ужин, мальчики!

Юниты поделились с ним благодарным теплом. Быстрее, ровнее застучало сердце.

Искин не солгал Мессеру — Кинбауэр любил озвучивать подопытным свои планы. Они были грандиозны.

При этом помощники, те же Ральф, Марк, Вальтер и Эрих, слушали Кинбауэра не хуже отобранных из Шмиц-Эрхаузена добровольцев. Словно и им в новинку были те перспективы, на которые Кинбауэр открывал им глаза. Вроде бы работали с аппаратурой, знали весь технологический процесс. Или не знали? Или Кинбауэр их не допускал, а говорил, что допускает, и они кивали болванчиками?

Тогда не удивительно, что после его смерти… Но были же еще Берлеф и Рамбаум, которого пророчили в правопреемники. Ладно, Берлеф нашел конец своей жизни в петле, но Рамбаум? О Рамбауме давно ничего не было слышно. Пропал из новостей. Пропал из сводок Министерства Науки. О смерти его не сообщалось. Наверное, с год после Кинбауэра он пытался вести его проекты. Искин помнил, с какой помпой газеты Фольдланда возводили его на пьедестал к Кинбауэру.