Точка слома

Минут через пять все закончилось. Лихунов помахал головой, поднялся из под досок, отрубил кисть, замотал ее в лежащие портянки, сохнувшие на печке, и сунул в карман. Какое-то время Лихунов чувствовал нестерпимую мерзость, но вскоре все это прошло. Из под кровати он вытащил вещмешок, затолкал туда висящую на вешалке москвичку, вытащил из шкафа кальсоны с галифе, еще какие-то свитера и даже рубашку прихватил. В другой мешок он скинул все остатки еды, что валялись на уцелевшем обеденном столе, попутно глотая объедки хлеба, закинул свои трофеи за спину и жадно глядя на висящий ремень, направился к нему. Тяжелая кобура распахнулась, а в руке Лихунова оказался тяжелый «ТТ». Спрятав его в кармане грязных галифе, он вышел из дома, сразу перепрыгнул через забор, и, давя тонкий снег, углубился в голую рощицу деревьев, где и выкинул в снег обрубок кисти, чувствуя нестерпимое омерзение.

Глава 9.

«Я грешный человек, но объясните мне,

Как можно жить, не чувствуя вины»

--В.Волков, «Грешный человек».

–Будь он проклят! – закричал Горенштейн, бросая свою кепку на кровать. – Такого сотрудника потеряли! Этот лейтенант… черт, такого больше не найти! Твое мать, я уж думал его в УБХСС порекомендовать… Будь все проклято.

Кирвес с Юловым сняли свои кепки, глядя на лежащий в луже свернувшейся крови труп, и принялись за дело.

Летов подошел к помрачневшему Горенштейну и тихо спросил: «Это кто?»

–Лейтенант Дворовый. Очень толковый парень, месяцев пять назад перевелся к нам из Иркутска. Всегда помогал мне в делах о кражах, убийства не любил расследовать, все больше по воровству и махинациям. Вот я и хотел его в УБХСС перевести.

-ОБХСС теперь УБХСС стало называться? – монотонно спросил Летов.

-Да года два назад переформировали.

После того, как вспыхнул последний пакет с магнием и Юлов отошел в сторону, Кирвес позвал к трупу Летова.

Он сразу заметил необычность. Во-первых, труп лежал на спине, а все удары были нанесены спереди. Во-вторых, кисть была отрублена как-то не умело, ее явно рубили раза два, а не отсекли одним ударом как раньше. Летов взял у Кирвеса специальную пластину для измерения глубины удара. Он точно помнил, да и знал по себе (благо война многому научила), что первый удар всегда слабее остальных, а дальше удары становятся все сильнее: человек звереет. Судя по всему, первый удар был нанесен по лицу. На щеке глубина удара лишь около сантиметра. В районе живота удары уже по четыре сантиметра. Проверив ударов пять, Летов понял, что самый глубокий удар был в пять сантиметров, когда на предыдущих трупах глубина была обычно сантиметров по шесть.

После осмотра изуродованного трупа, Летов оглядел комнату. Около стола валялись крошки хлеба, на нем же близ граненого стакана была небольшая лужица воды. Столик около двери был сломан: на него явно кто-то упал, а на острых обломках досок уже красовались обрывки ткани – Летов попросил Кирвеса взять их в качестве вещдоков. Потом Горенштейн заметил торчащий из шифоньера манжет, открыл дверцу и увидел внутри небольшой бардак: аккуратно сложенные вещи лежали вперемешку со скомканными.

«Этот ваш лейтенант опрятным был?» – спросил Летов, аккуратно перебирая вещи.

-Даже очень – монотонно ответил Юлов. – Причесанный всегда, да с глажеными галифе.

Кобура была расстегнута и пистолета в ней, ясное дело, не было. Полная картина убийства вырисовывалась в голове Летова. Однако от мыслей его отвлекла кучка какого-то утрамбованного коричневого порошка, лежащая около стены.

«Яспер, возьмите обязательно с собой этот порошочек и проведите анализ, похоже, что это кирпичная пыль» – пробормотал Летов.

–Короче, не он его убил – заключил Летов.

-Почему?! – удивленно спросил Горенштейн.

-Да все просто – спокойно ответил Летов. – Смотри, удары нанесены спереди, а не сзади, как обычно. Глубина ударов небольшая, хотя плоть у убитого не такая уж и прочная. Потом, убийца явно порыскал на столе: видишь, крошки на полу и вода пролита. К тому же, он натырил вещей: в шкафу перевернуто все – там сложены вещи, а рядом скомканы. Кисть он отрубил не одним ударом. Не тот почерк, и украдено что-то. А наш убийца никогда ничего не крал и не искал, он просто приходил и убивал. Если бы он украл только пистолет, то я бы понял, но вот то, что он украл тут вещи и еду – это уже странно.

-Как-то косвенно все – ответил Горенштейн. – Может у него еды не осталось, и он поесть решил, или вещи износились.

-Он не нарушит схемы. Все предыдущие убийства были абсолютно одинаковыми: у него есть схема, он ее придерживается. И не нарушит никогда.

-Почему же? – вмешался Кирвес.

-Да потому что он сумасшедший. Это для него все как игра: есть правила и цели. Правила мы примерно знаем, а цели нет.

-Но какая у него может быть цель?

-Да какая угодно. Может он убивает людей, чтоб принести в жертву какому-то выдуманному им божеству.

-Может так и есть – усмехнулся Юлов.