Точка соприкосновения

Для простого. Но Иван Петровский не был простым человеком. Он был сверхчеловеком, к тому же агентом спецслужб по борьбе со всякой нечистью, наводнившей в последнее время страну.

Мутанты чего-то ждали. Наверное, чтобы Иван ударил первым. Он оправдал их ожидания. Подпрыгнув и изогнувшись с гибкостью кошки, он заехал одному уроду ботинком по голове, оставив глубокую резаную рану, а второму оставил несколько дырок от шипов в спине. Мутанты взвыли. Но не бросились наутёк, а ещё больше распалились.

Они кинулись на агента все вместе. Иван же, бросив своё тело в быструю реальность, прошёл между ними незамеченным и оказался за их спинами. Там он отвесил им пару пинков и застыл, ожидая их последующих действий.

Мутанты очумело развернулись. В их горящих глазах читалось недоумение, размешанное пополам с удивлением. Похоже, они поняли, что добыча не будет настолько лёгкой, насколько они рассчитывали.

Петровский в это время производил какие-то манипуляции со своим зонтом. Он выкручивал ручку, крепившуюся на резьбе.

Тут луна, поднявшаяся за время схватки выше, залила своим мертвенным светом часть улицы. Между ручкой зонта и им самим что-то блеснуло.

Мутанты зарычали и двинулись в атаку. Иван потянул ручку на себя, и на свет Божий появилось лезвие метровой длины. Первый взмах, – и голова одного из мутантов навеки попрощалась с телом. Серия из нескольких взмахов, – и на влажный асфальт посыпались уши, носы и руки.

Дико взвыв от нежданной и сильной боли, уроды бросились наутёк. Но не тут-то было. Сверхчеловек и агент третьего уровня Иван Петровский настиг их и уничтожил.

После он убрал лезвие в зонт, предварительно обтерев его, ухмыльнулся и зашагал прочь».

***

Теперь Стас Полётин откинулся на спинку стула с явным удовлетворением от проделанной работы. Он потирал рукой об руку, думая о том, насколько удалась ему эта боевая сцена с мутантами. Именно такие сцены, по его мнению, приносили успех авторам. Всё-таки кокаин ещё давал свои результаты. Пиво тоже давало.

Писатель с трудом встал со своего стула (за годы своей деятельности он набрал лишних двадцать с половиной килограммов) и пошёл в туалет. Там, стоя над тем, что он любовно называл Ихтиандром, Стас придумывал развитие событий следующей сцены.

Он и предположить не мог, что происходило в вымышленном им мире.

***

А происходило там вот что:

Иван Петровский шёл своей дорогой и думал. Он всегда думал, когда чувствовал, что Следящий не наблюдает за ним. Думал он обо всём: о том, почему так странна его жизнь и наполнена совершенно ненужными и смешными схватками, в которых он всегда остаётся победителем. О том, что за этими схватками всегда внимательно наблюдает Следящий (а, возможно, и управляет ими), а когда он исчезает, то жизнь приобретает свою обычную и размеренную, но в то же время серую и нудную форму. Он думал о природе самого Следящего, но ни одной стоящей мысли за всё это время так и не пришло.

Но тут он был наказан за свою любовь к философии: Иван запнулся за незамеченный камень, и грохнулся, как мешок с картошкой, несмотря на все свои навыки. Притом он умудрился сильно стукнуться обо что-то головой. В глазах Сверхчеловека потемнело, и он потерял сознание.

***

Оправившись, Стас Полётин решил, что ему необходимо подышать свежим воздухом. Рабочий день у писателей ненормированный, поэтому Стас, выйдя, не удивился, когда звёзды с неба начали наперебой подмигивать ему. Он тоже подмигнул им и пошёл своей обычной дорогой.

В кармане он судорожно сжимал газовый пистолет. И не случайно. Сегодняшняя сцена была отчасти списана с прошлого вечера. Правда, ему угрожали отнюдь не мутанты, а обычные подонки, решившие поживиться за чужой счёт. Да и результат схватки был несколько иным.

Вспомнив о результате, Стас потёр ноющую ещё со вчерашнего скулу и крепче обхватил рукоять «газовика».

Можно сказать, что он выходил на регулярные прогулки отчасти для того, чтобы черпать семантическую основу для своих опусов. (Полётину очень нравились слова: «семантика» и «опус», но попроси у него объяснить их значение, – он бы не смог). Он объяснял себе это тем, что писатель должен быть как можно ближе к народу, хотя на самом деле он давно уже исчерпал все запасники своей фантазии.

Он зашёл в парк и сразу же услышал настойчивое пыхтение и жалобные всхлипы. Почуяв писательским нутром, сюжет для новой сцены, Стас поспешил приблизиться к источнику звука, но так, чтобы его не было ни видно, ни слышно (всякое может случиться).

Из-за дерева он стал наблюдать за тем, как пьяный мужик пытался изнасиловать отчаянно брыкающуюся девушку лет шестнадцати-семнадцати. При этом жертва не издавала никаких звуков кроме тех самых всхлипываний, которые он услышал у входа в парк. Полётин стал домысливать ситуацию. «Возможно, думал он, – это его дочь… м-м-м – приёмная. Фу, какая мерзость. Он пообещал угостить её чем-нибудь и вот затащил в эту глушь и так далее».