Точка соприкосновения (СИ)

Я ходил под дверью палаты, измеряя пространство шагами и ждал, когда Михаил Сергеевич выйдет. Он уже два часа сидел у Алекс. Надеялся, что она поделилась с отцом. Но было очень обидно, что моя жена не хотела со мной говорить. Разве мы не обещали друг другу все делать вместе, делить и радость и горе? Почему она от меня закрылась?

Михаил Сергеевич вышел из палаты, схватился за голову и сел на диван рядом со мной. В его глазах стояли слезы. Рассказала или нет? Я положил руку на плечо тестя, а он тяжело дышал.

- Ей еще укололи успокоительное, и она уснула. Господи! За что? Я всю жизнь пытался уберечь ее от зла, и не смог! - прошептал он, а мое сердце сжалось от боли. Знал, что и он и я безумно любили Алекс, больше жизни, и никто из нас не смог ее огородить от чего-то страшного.

- Она с вами поделилась? - на одном дыхании спросил я. Ее отец кивнул, а в глазах отразилась пустота и боль.

- Что с ней случилось? - допытывался я, стараясь выдернуть тестя из размышлений.

- Лео, она взяла с меня слово, что я никому ничего не скажу. Но ты мне как сын, и я понимаю твое состояние, и теперь понимаю ее. И не знаю, что делать. Дело в том, что когда она выходила из больницы, кто-то ее похитил. Она боится назвать его имя даже мне. Но когда выясню, я тебе непременно скажу, отыщем и три шкуры спустим. Он держал ее все это время в каком-то здании на цепи, как животное, и все что ему было нужно — чтобы она забеременела. А когда это случилось он исчез, оставив какую-то китаянку или японку следить за ней. Этот дьявол умен, все провернул так, чтобы полиция подумала, что Алекс от тебя ушла к любовнику, забеременела, а потом решила сбежать обратно в Россию, боясь твоей расправы. Поэтому у них нет никаких доказательств, что ее украли и удерживали силой. Она не разговаривает с тобой, потому что не хочет видеть боль в твоих глазах. Я понимаю, что ей тяжело любить тебя, а носить под сердцем ребенка какого-то маньяка. Лео! Наберись терпения! Пусть придет в себя. Она попросилась домой и я заберу ее и Аню в свой дом. Будешь приезжать к нам когда захочешь, можешь даже жить у меня, главное вывести ее из этого состояния! Врач боится, что она станет психически больной. Поэтому не дави на нее. Я ей оставил свой второй телефон, номер ты знаешь, на всякий случай тебе говорю.

Чем больше я узнавал, тем хуже мне становилось. Голова шла кругом. Доказательств никаких не было, но Михаил Сергеевич верил ей. А что если и правда — сбежала к любовнику, а потом он ее кинул и она побоялась вернуться, решила уехать в Россию, но ее нашли, и она выдумала все. Я же знал как она ловко сочиняла истории, когда это было необходимо. Почему боится назвать его имя? Хочется застрелиться! И почему я не умер тогда!

- Хорошо. Может в вашем доме она почувствует себя в безопасности и расскажет все остальное. Надо еще что-то прессе сказать. Вот только что? Если сами толком ничего не знаем и не понимаем, - сказал я мысли вслух.

Я подошел к Чарльзу и спросил совет, что сказать журналистам, чтобы отстали от моей семьи.

- Без доказательств мы не можем заявить, что ее похитили. Про беременность сейчас вообще никому нельзя говорить, иначе в погоне за сенсацией, вас никогда не оставят в покое. Обычно в таких случаях хорошо срабатывает заявление о потери памяти. Если ничего не помнишь, то и рассказывать нечего! - подмигнул мне Чарльз.

- Ты гений! - прошептал я и поспешил к доктору. Он пошел мне навстречу и написал в карте диагноз — потеря памяти. Так весь мир проглотил эту ложь. В газетах писали, что моя жена не помнит где была, поэтому никаких заявлений пока ни полиция ни я, сделать не можем.

Как сказал Михаил Сергеевич, так и сделали, перевезли Алекс и Аню к нему домой. Я, конечно, остался жить с ними, прихватив с собой только Томаса. Втягивать в это Бернарда совесть не позволила. Все-таки Оливия была беременна и я хотел, чтобы он был с женой. К тому же у тестя была своя надежная охрана.

Алекс ни с кем не разговаривала, и старалась избегать меня, она жила на одном этаже, а я на другом. С дочерью виделись по очереди. Хотя Алекс с ней проводила больше времени, чем я. Но на это не обижался. Меня задевало другое, что за месяц, который она провела в доме своего отца, она так ни разу со мной и не заговорила. Это было невыносимо! Терпение мое было на грани.

Узнал от ее отца, что Алекс носит под сердцем сына. Все внутри сжалось от боли. Я так мечтал, что у нас будет сын, а теперь осознание, что он не мой, срывало крышу. Черт! До меня только дошло, как мы будем жить дальше? Даже если Алекс начнет со мной говорить, уже не будет как раньше. Это ее ребенок, она будет его любить, а я? Смогу ли я принять это дитя и вырастить как своего? Или буду смотреть на него как на врага? Мечтая убить папашу этого ребенка. Черт! Черт! Зачем ему нужен сын от Алекс? Мог попросить миллиард, я бы отдал без слов, все что угодно. Почему этот мужик не попросил выкуп за нее? Как все сложно! Мне казалось, что меня закопали заживо. Любит ли она меня? Я уже не знал. Ничего не знал, внутри было пусто, больно и душа растерзана в клочья.