Точка Столкновения. Дилогия (СИ)

  "Ни фига себе! Как у вас все просто" - поражаясь про себя, Рурхан не мог выйти из шокового оцепенения.

  - Да у нас все просто, - мама Летиция будто прочитала его мысли. - Все просто вот так вот. У тебя здесь никого нет, так почему бы тебе не остаться у нас?

  Видя искренность в глазах Летиции, понимая, что они не шутят, Рурхан едва устоял, с трудом не потеряв сознание от всей этой ситуации. - Я даже не знаю как лучше сказать... конечно, да но...

  Без слов Летиция по-матерински крепко обняла Рурхана, робко замершего на месте. Сбоку их тихо обняла Милана. У Летиции только налились слезы, Милана начала плакать. Рурхан на них глядя, сам едва сдержался, чтобы не расплакаться.

  - Всем нам тяжело в этом сложном мире. У тебя здесь никого нет, нас судьба тоже почти лишила семьи, - сказала Милана, пока размывая макияж, по ее щеке стекала черная слеза. - Но зато теперь мы будем друг у друга. - Согретый неожиданно обретенными мамами Рурхан под давлением эмоций все-таки пустил слезу. - Спасибо вам. Я не подведу вашего доверия. Обещаю, - набухшими от накативших слез губами пробубнил Рурхан. В ответ они улыбались сквозь слезы.

  Они с Фиалкой пошли умываться. Он, отходя от шока, вдыхал воздух, ставший, будто сладким от переполнявшего душевного тепла. Теперь она, смеясь, называла его "братик". Все его возможные проблемы действительно разрешились разом, отчего на душе стало так приятно и легко. Брызнув ему водой в лицо Фиалка, вывела его из раздумий, потом хихикнув, убежала. Доверие этих прекрасных созданий он принимал как ответственность, но ответственность желанную. Ему хотелось начать новую жизнь, прожить ее ни разу не обидев, ни своих мам, ни друзей, сделав все от себя возможное, чтобы видеть их счастливыми. После завтрака, знакомства с бабушкой, которая, как и всегда глядя в окно своей комнаты, не проявила никакой реакции кроме едва заметной улыбки, что было хорошим знаком, они с Фиалкой вышли на балкон.

  - Знаешь красавица, - начал Рурхан в паузе тишины поймав внимание этой егозы. - Я люблю тебя. Я хотел сказать тебе это...

  - Ты что братик?! - совершенно не удивившись, будто ожидая этого, как обычно улыбалась она. - Ты глупости какие-то говоришь! - сказала она, щелкнув его по носу.

  - Нет, я серьезно, - он упал на колени.

  Засмеявшись, она направилась к выходу с балкона. - Так все, мне нужна Кристина! - уходя, сказала она вслух.

  - Постой... Пожалуйста, - бросился за ней Рурхан.

  - А-а-а-ай! Отстань от меня маньяк! - начав убегать, хохоча, кричала она. - Кристина спаси меня! - на ходу кричала она, убегая от него по коридору.

  От понимания того что серьезный для него момент, перевели в шутку, Рурхану ничего не оставалось, как подыграть ей. "Ну-ка стой! Догоню, хуже будет!" - погнавшись за ней, кричал он. Убегая от Рурхана, направляясь к Кристине за спасением, видя как, он нагоняет ее, она начала визжать. Исполняя функции домашнего полицейского, залаяв, Шатун бросился следом за этими нарушителями покоя.

  В течение всего дня, гуляя в компании друзей, Рурхан как хвост ходил по пятам за обворожившей его красавицей. Она старалась не обращать на него внимания. Лишь изредка хихикнув, ограничиваясь поцелуем в щечку, она снова убегала от него. Никакие разумные доводы Кристины, за которой, спасаясь от Рурхана, пряталась Фиалка, не могли его переубедить. Пока не наступил вечер, и Алекса не подарила ему свой пылкий дерзкий поцелуй. Вследствие чего после незначительного внутреннего сопротивления Рурхан неизбежно покорился этой богини любви.

  В ее украшенной розовыми тонами комнате, специально подготовленной для любовных утех. Среди ароматов благовоний, под светом светильников имитирующих романтичный свет свечей, в своей большой мягкой кровати, она свела Рурхана с ума. Цветочной красавице по большей части нежной неторопливой было далеко до этой пылкой королевы. Ее поцелуи, ласки, ее безупречное горячее тело сводили с ума, даруя возможность неописуемого, фантастического наслаждения. Развеяв, затмив все впечатления прошлой ночи любви, она отправила его на небеса. Наутро после шуток и смеха они все повторили снова. И это было безумие, но безумие прекрасное.