Точка Столкновения. Дилогия (СИ)

  - Нет, лучше закончим это все твоим проигрышем. - Он встал. Стол, шахматная доска, стул на котором он сидел - все разом растворилось. - Все что увидел я своими глазами это бесконечная ночь, разрушения, какое-то безумие. А ведь хотел просто жить как все вокруг. Как-то глупо все получилось.

  - У Рурхана впереди счастливая долгая жизнь. Они назовут первенца в твою честь. Как нечто несостоявшееся ты разумно уходишь, освобождая место спасенной жизни.

  - Согласен. Все, больше задерживать не смею.

  Яркий свет, окончательно стерший окружающие очертания, собою обволок тело Нахирона. Когда он померк в середине белой комнаты на полу лежал уже Рурхан ставший артэоном. Броня и черная маска, ставшие теперь ненужными, лежали на полу вокруг него. Задышав, прокашлявшись Рурхан сел оглядевшись, не понимая, где находится. Через отварившиеся двери проступившие темным фрагментом в белой подсвеченной стене внутрь вошел правитель Кратон накрывший его перепуганного пледом. Подняв с пола, правитель увел его в специально подготовленный кабинет, чтобы там напоить горячим шоколадом, успокоить и все объяснить. Рурхану предстояло пройти через тяжелое испытание. Вновь осознать утрату Страны Волка, факт своего самоубийства, простить Кратона в той мере, в какой он как правитель виноват во всем случившемся, найти в себе силы двинуться по этой жизни дальше.

  Спустя пару недель палаточный городок окружающий акрополь, разросшись на пару километров вдоль берега, был закончен и готов для заселения. Наступил так всеми долгожданный день всеобщего пробуждения. Рурхан хлопотал над их будущей с Селиной комнатой, наводил последние штрихи. Старался, чтобы все было максимально идеально. Конечно, маленькую коморку в брезентовой палатке с деревянным полом было сложно сравнить с их роскошными армидейскими покоями, поэтому единственным, что могло спасти положение, был труд, вложенный в создание уюта. Палатки, в которых предстояло ютиться, были растянутыми в длину. По центру длинный коридор по бокам маленькие комнатки.

  - Извиняюсь можно? - отодвинув брезентовую занавеску в комнату, вошел Джейсон. На нем стандартные темно-зеленые шорты, такая же футболка. Одежда жителей Новой Армидеи пока напоминала униформу. Радость, которой этого здоровяка наполнил остров, сияет внутри, проступая на лице, в его глазах читается покой, безмятежность. Падение Армидеи стало для него освобождением, самым настоящим спасением. Рурхан собрав все возможные окружающие цветы, сделав из них красивый пестрый букет, установил его в вазочку из пластикового стакана. Она ведь любила их живыми. Увидев Джейсона расплывшись в улыбке, он подскочил, едва не свернув установленные на прикроватной тумбочке цветы. В качестве кроватей раздавались стандартные одноместные раскладушки. Поэтому им с Джейсоном пришлось потрудиться, наколотить деревянных щитов, которые положив поверх двух установленных рядом раскладушек, превратить их в двухместные кровати.

  - Да конечно заходи, - улыбался он другу. - Ну как? - оглядев комнату.

  - Да нормально. Селинка это не Алекса. Тем более все это временно. Скоро запустим лесопилку и начнем строить нормальные дома. Ну, ты как готов?

  - Я даже волнуюсь немного.

  - Как раз волноваться больше не о чем, - расплывался в улыбке довольный Джейсон, переполненный нежностью от близости воссоединения с друзьями, семьей.

  Здешнее солнце как обычно жарило изо всех сил. Из ворот акрополя потоком хлынуло, наконец пробудившееся гражданское население. Кто-то успел переодеться в легкую летнюю темно-зеленую одежду, на ком-то еще пока комбинезоны для сна в акрополе, на некоторых привычно висят армидейские плащи. После долгого сна непривычно чувствуя себя в своих телах, заново к ним привыкая, они щурились на солнце. Мужчины все это время работавшие над возведением лагеря, многие с цветами встречали своих, наконец пробудившихся родных. Рурхан и Джейсон подошедшие поздно, оказавшись где-то в середине скопления встречающих, слышали раздающийся спереди смех и радость. Нашедший их по запаху Шатун, протиснувшийся откуда-то сбоку, позвал за собой. Рурхан никогда бы не подумал, что так будет рад этому лохматому нечто. И вот заставляя сердца замирать, среди толпы появились знакомые лица.