Точка возгорания

— Вряд ли, черт побери! Ведь он оказался в парке Маунт-Аэри поздно вечером, в конце уик-энда, когда уже стемнело и шел дождь. Кто, по-твоему, болтается в парке в такое время?

— «Голубые»?

— Вот именно, туалетные гомики. Он исполнил свой гражданский долг и позвонил по телефону 911. Не думаю, что из него можно вытрясти что-нибудь еще.

Наконец дверной затвор щелкнул, после чего дверь со скрипом приоткрылась, но затем неожиданно застряла из-за того, что тонкий слой дерева покоробился и слегка прогнулся внутрь. За дверью послышалось невнятное бормотание и ругань.

— В чем дело?

Сосед Марка по квартире был высоким и тощим: мосластые плечи, выступающие ключицы и ярко выраженное адамово яблоко на шее. Голова его казалась несоразмерно большой для такого худого тела. Его коричневые, волнистые волосы, судя по всему, были пострижены очень давно и очень неумелым парикмахером. Кожа его была сплошь усыпана веснушками. Этот парень уже пребывал в том возрасте, когда полагается бриться ежедневно, но наверняка забывал об этом. «Интересно, это просто запущенная щетина или робкая попытка отрастить бороду?» — мысленно усмехнулась Сонора.

Сэм показал свое удостоверение:

— Инспекторы Делароса и Блэйр, полицейское управление Цинциннати. Мы к вам по делу Марка Дэниелса. Если помните, нам уже приходилось беседовать прошлым вечером.

Сонора постаралась подавить зевоту.

— Можно войти? — спросила она.

— Входите. Эта чертова дверь… да, нам с вами лучше поговорить в комнате, — промямлил Уинтроп, кивая головой и медленно пятясь назад.

Сонора взглянула на Сэма. Тот вскинул брови и пропустил ее вперед.

В комнате пахло жареной рыбой и острым томатным соусом. На затоптанном паласе горчичного цвета, прямо возле окна, зияло громадное ржавое пятно.

«Кровь?» — мелькнуло в голове у Соноры: сыщик всегда остается сыщиком.

На полу стоял карточный столик, слегка прогнувшийся под грудой книг, кипой бумаг и картонных коробок из-под пиццы. В углу валялись штанга и гантели. За кушеткой, у стены, нашел себе приют персональный компьютер «IBM/PS-2» с модемом и телефоном, а рядом с ним — лазерный принтер. Экран компьютера светился — на бледно-синем его фоне в такт монотонному музыкальному ритму скакал маленький игрушечный человечек, гейм-бой, в зеленом костюме и оранжевой жилетке.

Уинтроп махнул рукой в сторону гостиной:

— Там есть место, где можно присесть. Если вы, конечно, хотите. Можете и отказаться, но, я думаю, вы согласитесь.

Усевшись на диван, Сэм извлек из кармана пальто диктофон. Сонора плюхнулась в старое кресло, купленное, по всей вероятности, в комиссионном магазине Армии спасения. Оно настолько просело под ней, что лишь одна слабая пружина защитила ее от падения на пол. Передвинувшись на краешек, Сонора посмотрела на Уинтропа:

— Брайан, как давно вы с Марком живете вместе?

— Видите ли… мы с ним старые друзья, ну, в общем, сами понимаете… Я мог бы рассказать вам, но воспоминания такая сложная штука… тем более уже столько лет прошло.

«Интересно, действительно ли этот Уинтроп такой косноязычный, — подумала Сонора, — или он просто умело притворяется. А может, он просто переволновался при виде полиции?» Сэм встретился с ней глазами и слегка приподнял правое плечо — приятно все-таки иметь поддержку. Их работа никогда не казалась им легкой.

— Итак, вы знакомы с Марком уже несколько лет? — продолжила Сонора.

Уинтроп сделал над собой заметное глазу усилие.

— Как соседи по квартире — три года. А как друзья — лет десять. И даже дольше, — промямлил он.

Первый раз в своей жизни Сонора затосковала по нагловатым уличным панкам, которые порой вызывали у нее раздражение и выводили ее из себя, но которые по крайней мере умели говорить, пусть даже и на языке рифмованного, временами непристойного, рэпа.

— Значит, вы были соседом Марка последние три года?

Уинтроп энергично закивал головой.

Для Соноры этот парень не представлял загадки. За взглядом интеллигента угадывалась непрерывная работа мысли, а капельки пота, выступившие на его лбу, говорили о том, что он пребывает в состоянии легкой паники. Это волнение, конечно, могло быть связано и с убийством Марка. Но Сонора думала иначе. Интуиция подсказывала ей, что паника Уинтропа объясняется обычной нервозностью, а также ситуацией, в которую он невольно оказался замешан. Сонора подумала, что если бы ей пришлось оказаться на месте Уинтропа, то скорее всего она бы тоже нервничала.

Она вспомнила вдруг своего шепелявящего брата — каким жалким тот возвращался каждый день из школы, где над ним смеялись и подтрунивали.

Уинтроп громко прокашлялся. Нельзя было не заметить его героических попыток связно выразить свои мысли. Сонора чувствовала, что это и впрямь является для него сущей пыткой. Это был своего рода психологический ступор.

Уинтроп скривился, попытавшись изобразить на лице улыбку.

— Марк часто встречался с девушками? — спросила Сонора. — Он имел у них успех?

— Да нет, как бы вам это сказать… ведь вы знаете, у него была Сандра. Но если бы ее не было, то, наверное…

— Сандра была его подружкой, так?

Уинтроп кивнул.

— У него был еще кто-нибудь?