Точка возврата

Навещая Артошку, Валерий первым делом замечал, что тот плохо реагирует на окружающее, не садится, не переворачивается. Лезли в голову мысли о будущей инвалидности. Вспоминался первый больной, которого дали ему, тогда молоденькому ординатору, как самого простого и беспроблемного. Тот, крупный детина с неизменной улыбкой, мямлил односложные ответы и все поглядывал на старушку мать, что нянчилась с ним, как с младенцем. Неужели Ладу ждет та же участь? Валерий больше всего переживал именно о ней, а не о себе и тем более не о ребенке. Высказать опасения не решался. Встречи становились холодными, натянутыми, оживленными лишь вспышками ругани.

Вот и сейчас высыпала целый грузовик мусора и сидит облегченная, успокоенная. Он увидел ее со стороны. Заметная морщина на лбу, синяки под глазами, отросшие, давно не мытые патлы свисают на ядовито-зеленый воротник халата, потрепанные тапочки, полосатые старушечьи носки. Кто даст этой женщине ее двадцать шесть? Вспомнилась свадьба, Ладка в длинном салатовом платье с широким поясом под грудью, как в наполеоновские времена, юная, грациозная, парящая, словно фантом. Тяжелый амбарный замок в руках, чтобы повесить на оградке парка. Приковать любовь! Что за дурацкая традиция! Тогда он ощутил неловкость, сейчас кандальную тяжесть. Побыть бы одному. Вышел из палаты, тихонько прикрыв дверь, хотя хотелось хлопнуть от души, чтоб стены затряслись. Привычно уткнулся взглядом в устрашающие плакаты о туберкулезе, они больше не шокировали, время пугаться безнадежно прошло. Заполошная цыганка-соседка прохаживалась по коридору, томясь от скуки. Круглая, яркая, слишком большая, чтобы с ней легко разминуться в узком проходе. Воспользовавшись ситуацией, схватила Валерия за руку и потащила к банкетке, тараторя на ходу:

– Дай погадаю! Всю правду скажу! Бесплатно, как родному!

– Бесплатный сыр в мышеловке, а правда мне не нужна! На других тренируйся!

Цыганка ни на мгновение не растерялась:

– Темно у тебя впереди. Смерть родственника, потери, но спасет все любовь!

– Ты хоть знаешь, что это такое – любовь?! – взвился Валерий.

Он резко встал, тетка растерянно хлопала глазами, силясь вникнуть в смысл его слов.

Вот они, шесть месяцев, отдай и не греши! Уже десять дней, как проводила Маринку, судя по sms-кам, у нее все «зашибись». В больнице все идет, как по накатанной дороге, где вместо путевых вех – медицинские процедуры, а пункт назначения – выписка. Хорошо, когда рядом доктора, с ними спокойнее, да Лада уже настолько привыкла, что уходить боязно.

Врачиха лечащая, бабка-ёжка, с наигранной бодростью объявила:

– Анализы у вас хорошие, состояние можно считать удовлетворительным. Будете долечиваться дома, схему я вам составлю.

– Постойте! Как удовлетворительное, остаточные… Перебила властно, как учительница нашкодившую первоклашку:

– Это мы с вами обсуждали. Свое дело мы сделали, процесс купировали. О дальнейших прогнозах не могу ничего сказать. Лечите, старайтесь, у детишек компенсаторные возможности велики, – и встала. Мол, разговор окончен.

Хорошо говорит, спокойно: «прогноз»…Будто речь идет о погоде на завтра. Так что извольте зафиксировать убытки – и айда в новую жизнь! Где она – новая, где она – жизнь?

Глава 9 Снова дома. Так жить нельзя!

Дома затхлый, холодный дух покинутого жилья. Понятно, Валерка хозяйством не занимался, забегал переночевать да второпях перекусить. Лишь один раз убрал, когда деда спровадил, вроде как дезинфекцию проводил, дали в диспансере какие-то таблетки хлорки. Мол, вам надо, вы и делайте. Он постарался, но не очень, ведь худшее уже произошло. Из-под толстого слоя пыли тупо лыбится кот с циферблата часов, тускло поблескивают звездочки на обоях, как залежалая мишура через полгода после елки. Под ногами липнет давно не мытый пол. Эх, развернуться бы здесь, повыкидывать все, обставить по-новому! Но нет сил даже прикоснуться к этим вещам.

Мама, приехавшая помочь, видела Ладину растерянность:

– Я тут наведу порядок! Ты отдыхай!