Точка возврата

В парк Сокольники, на встречу с одним из так называемых столичных специалистов по организации митингов, пикетирований и прочих массовых мероприятий, а попросту с «провокатором», отправились Лесник и Кэмэл.

Зелмах остался в машине. Он справедливо опасался, что с чеченцем не захотят говорить. В Москве боялись связываться с кавказцами. Вдруг вся эта массовка нужна только для того, чтобы собрать побольше людей, а потом взорвать в толпе начиненный взрывчаткой автомобиль или пустить туда шахидку? От услуг Мирзо в решении этого вопроса тоже пришлось отказаться. К выходцам из Средней Азии относились с недоверием, больше, чем на других, обращали внимание, а значит, и запоминали. Эти обстоятельства вынудили Паду усилить Зелмаха двумя русскими, на которых теперь легла основная тяжесть грязной работы.

Была суббота, погода стояла солнечная, лишь редкие облака, похожие на полупрозрачные клочья рваной ваты, медленно ползли по уже осеннему, ставшему сиреневым небу.

Лесник с Кэмэлом, прихватили небольшой кейс с авансом, перешли дорогу и встали в очередь к кассам. Настроение было плохим. На них повлияла смена обстановки. Оба ломали голову: что может означать их перевод под крыло Зелмаха? Можно ли считать это оказанием доверия, или наоборот, русских решили использовать в качестве пушечного мяса? Хотя и раньше Паду не баловал их чистой работой.

Они купили билеты, миновали контролера и направились по центральной аллее. Выглядевший с утра хмурым, Лесник постепенно преобразился. Словно оправдывая свое прозвище, он втянул носом воздух, слегка прищурившись, посмотрел на солнце и огляделся по сторонам:

– Красота!

На деревьях уже стали желтеть листья. Толпы нарядных москвичей прогуливались по дорожкам. Одни, ведя за руку детей, сворачивали на Песочную аллею, которая вела к аттракционам, другие направлялись в кафе, кто-то просто, с задумчивым видом, бродил, наслаждаясь красотой наступившей осени.

– Живут же люди, – безрадостно пробурчал Кэмэл, когда они проходили мимо фонтана.

– Не говори, – согласился с ним Лесник. – Только как?

– Знаешь, – Кэмэл замедлил шаг, – по мне, так лучше сидеть на зарплате, зато ничего не бояться.

– Ты как оказался у Паду? – осторожно поинтересовался Лесник.

Некоторое время Кэмэл молчал. Он шел неторопливой походкой, глядя себе под ноги, словно пытаясь вспомнить детали того происшествия, которое заставило его сначала броситься в бега, а потом примкнуть к террористам. Хотя, возможно, он просто размышлял, стоит или нет рассказывать Леснику подробности своего падения. Он плохо знал этого человека. Звено Зелмаха все два месяца, как он попал в банду, проживало в столице, лишь изредка приезжая на переоборудованный в полигон бывший городок ракетчиков. Но там было не до общения. Паду гонял своих людей почти так же, как русские тренируют «краповые береты».

– У меня в Люберцах жена. – Кэмэл обернулся, словно желая убедиться, что следом никто не идет. – Работал в автосервисе. Раз после зарплаты одну бабу снял, а нас ее муж вычислил. Драка была, я его случайно грохнул. Она в крик. В общем, ее тоже. Смутно помню, как все произошло…

– Да, – протянул Лесник, – это пожизненное.

– Или двадцатка, – согласился с ним Кэмэл. – Считай, жизнь прожита зря. Ко всему, уже два года условного срока было. Механику челюсть сломал. Зажимал, гад, деньги. – Он зло сплюнул, тут же поймав на себе осуждающий взгляд шедшей навстречу пожилой женщины.

– Я фуры потрошил. – Лесник поморщился. – Последняя оказалась с Кавказа. Мы сами оказались на месте терпил. Эти твари всех пацанов положили, а меня оставили. – Он отвернулся. Леснику не хотелось посвящать Кэмэла в то, как один из чеченцев вложил ему в руку пистолет и приказал добить раненого друга. Словно под гипнозом, он разрядил в него всю обойму.

– Слушай. – Кэмэл взял его за локоть и, заговорщицки озираясь, потащил на узкую тропинку между деревьев. – А давай слиняем? Денег, – он приподнял кейс на уровень груди и похлопал по нему ладонью, – на первое время хватит. Здесь пятнадцать тысяч «зелени»…

– Ты чего?! – обомлел Лесник. – Найдут!

– Во Владивосток уедем! – торопливо, громким шепотом, заговорил Кэмэл. – Или еще куда. Паспорта на другие имена сделаем. У меня еще лаве есть. Ты тоже уже не нищий.

– Думай, что говоришь! – Лесник громко выругался и развернулся в обратном направлении. – Дай сюда. – С этими словами он вырвал у Кэмэла кейс и быстрым шагом зашагал к аллее.

Настроение у обоих снова было изрядно подпорчено. Теперь Кэмэла охватил страх, что Лесник обязательно настучит на него. У Лесника же вновь заскребли на душе кошки, словно взболтнули в банке неприятный осадок. Безысходность вызывала бессонницу, сушила глотку, заставляла скрипеть зубами, ворочаться, обливаться липким и мерзко воняющим потом, то и дело гнала с постели на балкон, чтобы покурить и хоть немного остыть.