Точка возврата

В тонком платье цвета первой листвы Грета напоминала дриаду. Русые волосы с пепельным отливом, бледно-розовый оттенок кожи и зеленые глаза – никакого вызова или, упаси боже, демонизма – мягкая красота и достоинство.

Стройная шея, женственная грудь, талия, щиколотки – в висках у Жеки застучало, в ушах зазвенело – все сразу, одномоментно. Как на операционном столе: сердечный ритм слабый, пульс нитевидный, давление падает. «Мы его теряем!» – слышен голос ведущего хирурга.

Никогда еще желание не было таким внезапным, острым и избирательным. Возможно, виной всему была весна, возможно – долгое пребывание за границей.

Жеку представили Грете, она улыбнулась уголками темно-розовых слегка припухших губ, протянула мягкую ладонь.

– О вас говорят, как о талантливом менеджере. Вы что оканчивали?

– Сначала юридический, потом финансовую академию, теперь вот курсы в Гарварде, – прохрипел Жека.

Губы Греты приоткрылись, между ними блеснул ряд ровных зубов.

– Когда только успели?

Сухой язык еле ворочался:

– Почему это? Мне уже двадцать восемь, – грубовато ответил он.

– А вот и мой муж. – Грета смеющимися зелеными глазами указала на грузного, седого мужчину, которого перехватил по пути к супруге какой-то министерский чиновник.

Халтурин тут же возненавидел Мищука.

Последующие пять лет Халтурин провел как болгарский нестинар, танцующий на углях ради удовольствия публики.

Морок не проходил, вселяя уверенность, что это любовь с первого взгляда. А как еще можно назвать бессонницу, навязчивое желание обладать малознакомой женщиной, чужой женой?

Поддавшись безумию, Жека наводил справки, искал досье на замминистра, сблизился с теткой из секретариата – старой сплетницей, задавал как бы невзначай осторожные вопросы.

Добытые сведения подверг тщательному анализу и попытался понять свои шансы.

Грета оказалась на пять лет старше Жеки, от чего стала еще желанней: Халтурин воображал, что чувственность Греты предстояло разбудить именно ему, а не мужу.

Детей у Греты с Мищуком не было. Это радовало: хотя Халтурин и был готов растить детей Мищука, но не был уверен, что этого захочет Грета.

Замужество любимой женщины длилось больше десяти лет. Это тоже радовало, потому что супруги уже должны были наскучить друг другу, что облегчало задачу Халтурину.

Мищук много времени проводил в командировках, значит, Грета оставалась дома одна.

Получалось, что шансы есть.

Через месяц Халтурин знал, где жена замминистра берет уроки верховой езды и косметический салон, куда Грета ездит раз в неделю.

Болезнь прогрессировала: Жека хотел знать, в каком бассейне Грета плавает, какое белье носит, какими духами пользуется, какие фрукты и марку вина предпочитает.

В таком угаре он провел три месяца.

Через три месяца судьба сжалилась над страдальцем и подарила возможность увидеться с Грэтой в Дулево, на экскурсии по фондам Гжельского завода.

На Грете были белые джинсы, белая майка и зеленая льняная рубашка. Большая, мягкой формы белая сумка на плече и белые мокасины. Крупные серьги из змеевика в серебряной оправе подчеркивали цвет глаз, очки поддерживали струящиеся пепельные волосы. На запястье сверкали браслеты.

Жека не разглядел деталей, он вбирал в себя образ целиком: пока он, Евгений Станиславович Халтурин, превращался в маньяка, Грета стала еще ослепительней.

Жена замминистра была не одна, ее сопровождал какой-то пожилой иностранец.

– Грета, здравствуйте, – в волнении произнес Евгений, столкнувшись с чужой женой у экспоната – кичливого телефонного аппарата.

Когда Халтурин злился или волновался, как сейчас, он был очень хорош. Грета залюбовалась молодым человеком:

– Мы знакомы?

– Да, нас представляли на вечере в торгово-промышленной палате.

– Да-да, припоминаю, – откликнулась чужая жена. Она вспомнила, что парень считает себя взрослым.

– Странно, я думала, взрослые мужчины предпочитают футбол, ипподром, спортзал, стрелковый клуб или что-нибудь другое, такое же брутальное.

Если Грета хотела позлить и унизить Жеку, то выбрала правильный тон.

– А я думал, жены министерских чиновников проводят время иначе, – вспыхнул Халтурин.

Грета прищурила миндалевидные глаза:

– Например?

– Скорее на Карибах, чем в Дулево.

– Вы не любите фарфор?

– Я увлекаюсь историей фарфора, – без особого желания признался Халтурин, думая о том, как не выдать секретаря-референта Мищука. Жека как раз находился в приемной, когда референт передавала заказ на экскурсию для Грэты и иностранного гостя.

– Тогда вас должен интересовать семейный бизнес Матвея Кузнецова. Я права?

– Да, – Жека воодушевился, – удивительный был человек. В восемнадцать лет получил в наследство два завода, а через десять лет у него уже было восемь заводов – это впечатляет.

Грета перешла к новому экспонату, Халтурин, как записной прилипала, потащился следом.

– У нас заказан мастер-класс лепки и росписи, – с дальним прицелом сообщила Грэта Халтурину, – вы не хотите присоединиться, своими руками вылепить и расписать какую-нибудь фигурку?

– О! – с трудом дошло до Евгения. – Конечно!