Точка возврата

— Может, и еврейских, — усмехнулся Голубков. — Но думаю, главным образом мусульманских...

— И что, это все свалят на Православную церковь? — высказал догадку Боцман.

— Нет, — мрачно сказал Док. — Это все свалят на Россию.

— Правильно, — поощрил Дока Голубков. — При Ельцине такие провокации ударили бы только по Церкви. Ну, есть в России такие страшные экстремисты, православными называются, пусть Россия сама и выкручивается. А теперь — раз это все чуть ли не в присутствии папы — почему бы каким-нибудь отважным миротворцам не защитить угнетаемых Радуева и его друзей?

— Косовский вариант, — резюмировал умный Док.

— Вплоть до того.

— И кто за этим всем стоит?

— У управления пока нет такой точной информации. Знаем, что иностранные спецслужбы...

— Наша задача? — спросил я.

— Подожди, — улыбнулся Голубков. — Политинформация еще не кончена. Что вам известно об американской системе противоракетной обороны?

— То же, что и всем. США хотят защититься от стран-изгоев.

— Лапша. Туфта, — возмутился Док. — У стран-изгоев нет ничего, кроме наших СКАДов.

— Вывод? Вывод сделал я:

— На карте мира должна появиться еще одна страна-изгой. Стало быть, именно косовский вариант...

* * *

Ночь.

Поезд набрал скорость, и нас перестало болтать. Часа через четыре Хутор-Михайловский, таможня. Ну, таможню мы проходим спокойно — нет на нас ничего. Даже денег ровно столько, сколько можно вывозить из демократической России и ввозить в самостоятельную Украину. Даже меньше. Можно провозить тысячу, а у нас в среднем по шестьсот баксов на нос. Чтоб ни малейших подозрений. И ксивы не липовые. Просто пятеро друзей едут немного отдохнуть и развеяться. Не слишком удачливый актер, не слишком известный врач, два охранника не слишком престижной фирмы и не слишком богатый предприниматель. И у них не слишком много денег.

Ничего не слишком. Был когда-то такой лозунг. Или ничто не слишком?

За таможней лежит Украина — тысячи километров степей, громадные по европейским масштабам промышленные области — Донбасс, Кривбасс, закрытые шахты и рудники, остывающие домны и мартены. Часов шестнадцать нам трястись по ее бескрайним просторам. А там нас встретят. Самолетом лететь было нельзя. Мы люди небогатые, у нас на самолет денег нет. Да и встреча на людном вокзале во всех отношениях безопаснее, чем в аккуратном аэропорту.

Там нас встретят. Кто? Какой-то доброжелатель, подпольщик с невыясненной биографией, непроверенный, с неизвестными связями. Я не знаю даже, как он выглядит. Сколько ему лет. Кем работает. Этого не знает ни ФСБ, ни управление.

* * *

— Теперь вы знаете, за что вам предстоит сражаться, — не без пафоса подытожил генерал-майор.

— Хорошо. Но с кем?

Голубков грустно усмехнулся:

— У управления, увы, нет пока точной информации.

— Давайте всю, какая есть.

И Голубков рассказал:

— Дело моему шефу, генерал-лейтенанту Нифонтову, передал лично... один очень большой начальник. Дело изъяли у некоего фээсбэшного генерал-бестолковника. Он парил его в ящике, пока жареные петухи стаями не налетели. С делом ознакомился один подчиненный генерал, просек обстановку и втолковал своему командиру, что если он промедлит еще недельку, то вместо одного красного лампаса у него на портках будет много черно-белых.

Короче. У него на Украине был осведомитель. Инициативник. Не у самого генерала, конечно, но у какого-то майора, сидящего под этим дебилом. В определенном смысле это был ценный кадр. На Украине у нас развернутой сети нет. В Киеве, конечно, кто-то есть, но это, скорее всего, полуофициальный резидент. Он контактирует с кем-то в раде, в украинском правительстве и поставляет, надо полагать, примерно ту же информацию, которую на следующий день можно прочесть в газетах.

А этот инициативник вышел на Лубянку сам. Еще в девяносто пятом году, когда был в Москве по каким-то своим делам. Он тогда сообщил, что на Кавказ направляется довольно многочисленное войско украинских националистов. Эта информация была бы пустой, если бы он не приложил к ней подробный план переброски того войска. Кстати, добирались они к своим друзьям-дудаевцам через территорию России. Так что проверить информацию и, если она окажется верной, не пропустить это оригинальное подкрепление не составляло труда. Майор сигнал получил, передал по инстанции, сигнал пришел к генералу и оказался в ящике. За шесть лет этих сигналов скопилась приличная кипа. Мы с Нифонтовым ее часа три разбирали. Много шелухи, но попадалось и кое-что ценное.

И вот последние полгода этот подпольщик просто забрасывал нашего генерала предупреждениями о готовящихся провокациях. Ну и набросал их целый ящик. И когда этот генерал наконец понял, что информация может иметь государственную важность, а он мариновал ее в папке, он пошел наверх с повинной. Теперь это дело у нас. Сергей Сергеич, тебе не приходилось в Чечне иметь дело с бойцами УНА-УНСО?

— Лично — нет, но слышать приходилось. Говорили, что бойцы они были сильные — бегали хорошо. Ходили слухи, что при попытке отступления их постреляли сами чечены.