Точка возврата

— Я не думаю, что после этого нам нужно будет еще действовать. Автоматы, конечно, оружие хорошее, но современная военно-техническая мысль шагнула намного дальше.

— Уж не хочешь ли ты украсть ракеты?

— Зачем украсть? Видите ли, господин капитан, фугасная боеголовка современной тактической ракеты покрывает осколками площадь в три гектара. Это круг радиусом сто метров. Как раз размеры средней базы отдыха. А кассетная боевая часть покрывает семь гектаров. Это кружок уже в полтораста метров радиусом.

— А ядерная боевая часть какую площадь покрывает?

— Смотря какая. Десятикилотонная не очень большую. А вот двухсоткилотонная...

— Я чувствую, если бы у тебя в руках была красная кнопка, на месте Карпатских гор была бы Карпатская котловина.

— Мощь ядерного оружия сильно преувеличена в представлении обывателя. Но не в этом дело. Ядерных боеголовок в части все равно не хранят. Там есть либо фугасные, либо кассетные, либо и те и другие. В зависимости от того, какая задача стоит перед дивизионом в случае возможного военного конфликта.

— И все же я предпочитаю рельсовую войну. Подождем, пока УНСО погрузится в эшелоны.

— Не думаю, что это будет так просто, — пустить эшелоны под откос. Раз эта мысль пришла в голову нам, значит, может прийти в голову и им. Они постараются обеспечить безопасность путей.

— А мы постараемся преодолеть их меры.

— Так-то оно так, но если вдруг сорвется, ну, например, взрывное устройство обнаружат, — другого шанса у нас не будет.

— Если мы промахнемся ракетой, у нас тоже не будет другого шанса.

— Не промахнемся.

— Откуда такая уверенность?

— Из полутора лет, что я служил на «точке», мой начальник расчета отсутствовал почти год. То есть обязанности начальника расчета исполнял я. И мой расчет — при том, что был недоукомплектован, — считался лучшим в части. Часть была по результатам проверки лучшей в Группе войск. А Группа советских войск в Германии была передовым отрядом и тому подобное... «Точка» была на вооружении только в Советской армии. Вывод: я был лучшим начальником расчета тактических ракет в мире.

— Ты никогда не слыхал о том, что скромность красит человека?

— Нет, не слыхал. И самому в голову как-то не приходило.

— Сколько пусковых в дивизионе?

— Четыре.

— Как ты собираешься обслуживать сразу четыре ракеты?

— Это уж мое дело.

— Ну хорошо, как ты собираешься прицеливаться? Ведь нужно знать хотя бы координаты цели.

— Не хотя бы, а именно координаты. По координатам ракеты и нацеливают.

— У нас на карте они пока не проставлены...

— У нас нет. А у Дока, надеюсь, уже проставлены.

— Не понял.

— Видите ли, господин капитан, я тут позволил себе отдать приказ от вашего имени...

— Ты поручил Доку нанести на карту координаты баз?

— Да, я поручил Доку нанести координаты. На всякий случай.

— То есть ты еще во Львове спланировал этот бред?

— Послушайте, Сергей Сергеевич, это не бред. Подготовка пусковой к пуску занимает двадцать минут. Ну, правда, если ракета загружена. С выносных пультов пускать можно одновременно четыре ракеты. А после этого можно смело сматываться. Малой группой мы затеряемся в горах, никто нас не найдет. Там же Горганы, места дикие, камень сплошной.

— А как мы выйдем из гор?

— А вот это вам лучше знать, вы же разведчик и все такое. Мое дело — ракеты пустить. А вы потом выводите...

— Мое дело еще войсковую часть штурмом взять.

— Ну подумай, командир, какой там штурм! Часовых и я могу снять, да они небось там в горах, где нет ни души, только и спят на посту. Остается оружейная комната — ее может блокировать один человек, ну и караульное помещение, где тоже все спят. Ну, может быть, еще у дежурного по части есть пистолет. Все.

— Как это у тебя просто получается.

— Не у меня, а у вас. И не получается, а должно получиться.

— Борода, ты втягиваешь всех нас в чудовищную авантюру. Боцман, ты что скажешь?

— Мне кажется, что это мысль. Только обмозговать нужно.

— Нет у нас времени обмозговывать.

— До утра можно думать. А утром встретимся с Доком и Артистом и обсудим все вместе.

* * *

Переправа через Прут, небольшую здесь горную реку, вспухшую после грозы, оказалась не таким уж простым делом. Борода уверял, что в месте, которое он знает, река раздается вширь и что там вода даже теперь стоит не выше колена. Но он просчитался — вода стояла, как бы это сказать, по нижний край кобуры, если она висит на поясе. Поток был желто-коричневый от смытого грунта, камней на дне не было видно. Первым пошел Боцман, как человек, служивший некогда в морской пехоте. Теперь ему пришлось поработать пехотой речной. Его сносило страшно, но он медленно, шаг за шагом преодолевал течение. Пару раз Боцман падал, его сносило на пару метров вниз, но он находил опору, вставал и шел дальше. Наконец он выбрался на берег и закрепил веревку за массивное бревно-топляк. Бороду я запустил вторым, ему переправа далась проще, поскольку теперь у нас натянутая от берега к берегу веревка. И последним переправился я. Боцман вытащил меня, когда меня все же снесло и потащило по камням.