Точка взрыва. Россия, Кавказ и Ближний Восток

В последние годы земельные конфликты возникали как вокруг горских сел, входящих в состав равнинных районов, так и на землях отгонного животноводства. Во многих конфликтах подобного рода стороне, противостоящей переселенцам с гор, оказывают помощь общественные организации, выступающие от имени одного из основных народов дагестанской равнины — кумыков. В апреле 2012 года кумыкские активисты разбили палаточный лагерь в северном пригороде Махачкалы — местечке Караман. Лагерь был организован на земле, на которую претендуют три кумыкских поселка, находящихся в черте Махачкалы, однако протестная акция явно вышла за рамки этого конкретного конфликта, объединив кумыкских этнических активистов из разных частей Дагестана.

Данный пример иллюстрирует, как этническая консолидация на сегодняшнем Северном Кавказе может идти «снизу вверх», отлокальных конфликтов — к объединениям регионального масштаба. Во многом неясным остается вопрос о том, кто сможет воспользоваться плодами такого объединения. Здесь возможны два сценария, не исключающие один другого. Во-первых, общественники, оказавшиеся «на гребне» протестиых выступлений, могут использовать эту свою позицию в интересах каких-либо политических игроков внутри Дагестана. Во-вторых, этническая консолидация кумыков, тюркского народа, может получить зарубежную поддержку. Сейчас нет свидетельств того, чтобы кто-либо пытался сделать реальным второй сценарий. Однако исключать его полностью не следует ни при каких обстоятельствах.

Ислам: есть ли внутренние ресурсы стабилизации?

Реальная роль ислама на сегодняшнем Северном Кавказе — предмет значительных спекуляций и медийных преувеличений.

Вопреки распространенной в СМИ точке зрения, даже в восточной части Северного Кавказа, в целом более исламизированной, чем западная, говорить о «торжестве шариата» и тотальной замене им российских законов не приходится. Исламские нормы действуют наряду со светскими в довольно ограниченных сферах — прежде всего в семейных отношениях, при урегулировании бытовых конфликтов (например, связанных с ДТП) и проч. В вопросах собственности частые обращения жителей к исламским судьям (кадиям) не отменяют российскую юрисдикцию: например, в Дагестане, как и в других регионах России, сейчас идет процесс государственной регистрации прав граждан на землю. «Подстраивание» практики светских учреждений под исламские нормы — также скорее декларируемый, чем реальный процесс. Например, по нашим наблюдениям, в Дагестане, в том числе в сельской местности, в большинстве общеобразовательных школ не введено раздельное обучение мальчиков и девочек. Существенными могут быть и различия по «бытовому» влиянию ислама внутри одного и того же региона. Интересны в этой связи данные Территориального органа Росстата РФ в Дагестане за 2010 год: доля детей, родившихся в том году у женщин, не состоящих в зарегистрированном браке, по разным городам и районам Дагестана варьировалась от 35 % до 2 %. Высокий процент, по мнению многих демографов, означает большое количество браков, регистрируемых только по исламскому обряду. Очевидно, есть районы, где это почти норма, а есть районы, где все иначе. К этому необходимо прибавить, что в СМИ Дагестана идет регулярная и довольно жесткая полемика между сторонниками и противниками роста роли ислама в обществе.

На наш взгляд, не стоит ожидать, что в ближайшем будущем Северный Кавказ ожидают какие-либо глобальные изменения в отношении социальных функций ислама. Однако стабильность или, наоборот, дестабилизация региона во многом зависят от внутренней ситуации в исламской среде, от остроты конфликтов в ней. Как известно, силовое противостояние в ряде северокавказских республик (в Дагестане с конца 1990-х годов, в Кабардино-Балкарии с первой половины 2000-х годов) было начато в условиях жесткой взаимной оппозиции разных исламских течений, некоторые из которых ассоциировались с местными Духовными управлениями мусульмане некоторые — нет. Бесспорно, существенным катализатором силового противостояния стали и конфликты между семьями членов НВФ и сотрудниками правоохранительных органов, раскручивавшие спираль взаимной мести. Однако внутриисламские конфликты не следует сбрасывать со счетов, когда речь идет о поиске путей мирного развития ситуации на Кавказе: разумеется, не эти конфликты сами по себе обеспечили силовое противостояние, но все же фон для него составляли именно они. В этой связи в качестве примера интересен нынешний диалог, начатый между представителями разных исламских течений в Дагестане. Он стартовал со встречи религиозных лидеров в Центральной мечети Махачкалы в конце апреля.