Точка взрыва. Россия, Кавказ и Ближний Восток

Очевидно следующее: открыты шлюзы для политического ислама. В Тунисе, где подавляющее большинство населения — сунниты, а президентом после относительно мирной смены власти стал умеренный прозападный политик Монсеф Марзуки, тоже являющийся суннитом, реализовалась самая мягкая стратегия прихода к власти исламских сторонников халифата. Сложнее было с Египтом, где опять же суннитское большинство (около 90 % граждан страны) на штыках привело к власти «Братьев-мусульман». Их представитель Мухаммед Мурси стал президентом. Согласно данным западной печати, в перспективе планируется разделение Египта на два государства — городской регион в дельте Нила и западную племенную область. Ливия, где все те же сунниты (по разным оценкам — до 97 % населения) свергли эпатажного социалиста Муаммара Каддафи, скатывается в состояние постхуссейновского Ирака. Разворачивается кровавая драма и в Сирии. Согласно американскому профессору Майклу Дэви, на побережье Сирии образуется небольшое государство алавитов, на севере — государство курдов, на юге — государство друзов, а в центре страны будет суннитское государство. Голанские высоты отойдут Израилю. Кроме того, на территории нынешней Иордании будет создано Палестинское государство в обмен на отказ от претензий на Восточный Иерусалим. Что касается Ливана, то он будет разделен на два государства — шиитов и маронитов. Более того, планируется раздел Саудовской Аравии и Ирака, включение Кувейта и Катара в Объединенные Арабские Эмираты для формирования нового либерального арабского государства. Наконец, область Леванта в Восточном Средиземноморье будет объявлена денациональной зоной. Как видим, осуществляется проект коренного преобразования геополитического пространства региона, сопровождаемого политикой «организованного хаоса».

В особом положении оказывается Турция. Ее собственная игра заключается в том, чтобы освободиться от Сирии в качестве геополитического соперника в регионе. С одной стороны, она открывает свои границы, формируя на своей территории повстанческую армию, которая с оружием в руках воюет против Дамаска. Однако в случае с появлением государственного образования в лице Западного Курдистана (а этим термином курды исторически называют территорию, которая находится как в пределах Сирии, так и Турции).

Анкара получает вместо одного опасного для нее курдского региона в Северном Ираке сразу два. При этом опыт Ливии и происходящие там сегодня события ярко свидетельствуют: если после «освободительной» войны на территории державы возникают «независимые территории», вернуть их под контроль очень непросто, да и невозможно. Но проблема не только в этом.

В свое время турецкий министр иностранных дел Ахмета Давутоглу выдвинул доктрину о стратегической глубине, очертив круг «национальных интересов» вокруг современного турецкого государства радиусом три тысячи километров. Однако, ведя арьергардные геополитические бои уже вблизи своих национальных границ, Турция может затянуть в «воронку» пертурбаций и своего закавказского союзника — Азербайджан. Поэтому в складывающихся условиях для России приобретает особую важность выработка геополитической стратегии обеспечения национальной безопасности, построенной на новых подходах концептуального обеспечения. Речь идет, прежде всего, о четком определении в Закавказье географических и политических границ «зоны безопасности». В этой связи обозначим три возможных сценария дальнейшего развития событий.

Первый: ситуация на Ближнем Востоке — в целом, и в Турции — в частности, грозит одновременно нарушением внешне вроде бы упорядоченному балансу отношений по линии Анкара-Баку. Поэтому не исключено, что Баку пойдет на смену своих векторов внешней политики в сторону Москвы и заявит о вступлении в Евразийский экономический союз. С целью противодействовать этой политике протурецкие политические группы в Азербайджане станут атаковать промосковскую оппозицию, что приведет к дестабилизации обстановки в республике. Этим фактором могут воспользоваться исламские радикальные силы с целью захвата власти, как это уже произошло в некоторых некогда светских арабских странах. Второй сценарий предполагает сход с политической сцены в Турции тандема Гюль — Эрдоган и возвращение к власти военных. При таком развитии событий, Турция, чтобы не быть втянутой в гражданскую войну и «ливанизацию», будет искать союза с Москвой, «сдаст» ей бывших бакинских союзников. Кстати, такое уже бывало в апреле 1920 года, когда к власти в Азербайджане при помощи кемалистов пришли большевики. Третий сценарий относится к территориальному разделу Турции и выхода на сцену большой политики наряду с курдским и армянского вопроса. При этом, как происходило в Ливии и Египте, новое турецкое правительство, озабоченное внутриполитическими спорами в борьбе за власть, может оказаться неспособным принять меры, которые предотвратят раздел страны. Тогда необходимо быть готовыми к ближневосточному Версалю, который юридически закрепит не только статус, но границы новейших государств на Ближнем Востоке и в Закавказье.