Точка зрения единорога

Нет, лишь выбила устройство из его руки. Коробочка не сломалась; летаргия по-прежнему давила на всех. Бежевый отшвырнул сестру прочь; она как раз очутилась в ограниченном поле зрения Рога. Беата врезалась прямо в Клефа.

Бежевый прыгнул к ней, и та отпрянула назад. Затем, словно услышав невидимую подсказку, выхватила из его сжатых пальцев флейту и выставила её перед собой, как оружие. Когда Бежевый вновь потянулся к Беате, та с силой опустила флейту на его голову.

Платина, из которой сделали флейту, относилась к одним из наиболее тяжёлых металлов и послужила отличной палицей. Бежевый повалился на пол, на мгновение полностью выпав из реальности и боя.

Беата шагнула к летаргической коробочке, готовясь разрушить её тем же способом и всех освободить.

Клеф выдавил из себя жалобный протест: — Только не флейтой!

Мучительная боль в голосе прозвучала бы смешно, если бы не серьёзность ситуации.

Беата кивнула. Её кудри разлохматились, она была вся в синяках и дрожала, но присутствия духа не утратила. Приютив флейту подмышкой, она подняла коробочку. Найдя главный выключатель, щёлкнула по нему.

Неожиданно все обрели свободу — Голубой, Шина и Маш тоже.

Но успели они лишь переглянуться. Прозвучал новый голос.

— Не предпринимайте глупых попыток, — сказал Пурпурный. — У меня в руке ещё одна коробочка… и более убедительные инструменты.

Разумеется, он не блефовал. Может, Бежевый и недооценил сестру, но Пурпурный был куда хитрее и безжалостней. Беата медленно выпрямилась; остальные не двинулись с места.

Кроме Рога, который стоял позади колонны, ближе всех к Пурпурному. Изготовившись, он кинулся на врага…

И упал, поверженный незримой, но мощной волной. Мальчик потерял сознание прямо у ног Пурпурного. Да, тот и впрямь не обманывал!

Переступив через него, он сосредоточился на Беате.

— Отдай флейту, — хрипло велел он. — И, возможно, я сделаю тебя своей любовницей вместо того, чтобы казнить. — Он протянул руку.

Рог, лежавший на полу, смог чуточку повернуть голову, чтобы взглянуть на происходящее. Беата медленно поднимала флейту. Опечаленный Клеф застыл позади неё.

К чему Пурпурному флейта? Он должен был знать, что магии в ней нет! Да, она имела свою ценность, но богатства ему и так хватало. Инструмент никак не мог входить в круг интересов Пурпурного.

Но и дураком его никто не назвал бы. Если он желал получить флейту, этому наверняка имелась причина. На что способна флейта, если её опасается Пурпурный?

Внезапно Рога осенило.

— Сыграй на ней! — выдохнула он. Удивлённая Беата посмотрела на флейту, которую держала в руках. Она не была одарена музыкальными способностями. Вряд ли у неё получится извлечь из инструмента хоть один благопристойный звук. Но, кажется, она поняла, почему Рог попросил её об этом. Поднеся флейту к губам, Беата подула в неё. Ничего, кроме дуновения воздуха. Она неверно держала мундштук. Пурпурный рассмеялся.

Затем Клеф приложил героическое усилие, чтобы дотянуться и поправить инструмент. Он положил свои руки на пальцы Беаты, направляя их движения.

— Хватит уже глупостей, — презрительно фыркнул Пурпурный, вновь протягивая руку.

Беата подула снова. На сей раз, с помощью Клефа, ей удалось извлечь ноту. Их пальцы совместно нажимали ключи, и ноты менялись.

Первая нота слегка фальшивила, но от неё возникло какое-то странное чувство. Вторая удалась им лучше, и чувство усилилось. Беата поймала момент, следуя молчаливым указаниям Клефа, творя необычную музыку.

— Нет! — закричал Пурпурный, но она продолжала играть с нарастающей лёгкостью, и враг не мог к ней приблизиться.

Вокруг флейты возникло сияние — не яркий блеск, но мягкое свечение. Оттенок самой флейты стал сочнее, а её очертания — более резкими. Лицо Беаты стало раздваиваться, словно она была утратившей фокус голограммой. Казалось, будто две Беаты играют на двух флейтах, пересекаясь друг с другом.

Затем они слились в одну, а мелодия обрела неповторимое могущество. Лучи рвались во все стороны, просачиваясь сквозь людей — и там, где они проходили, все менялись так же, как до этого — Беата. Изображения расслаивались, накладывались друг на друга, снова теряли целостность, словно играя друг с другом в кошки-мышки. Воздух искрился, в нём разливался запах травы и цветов. Стены комнаты растворялись, сквозь них проглядывал ландшафт Фазы.

— Сейчас, — сказал Клеф. Его руки легли на саму флейту, и Беата уступила. Она казалась поражённой тем, что произошло.

Дрожащее свечение исчезло, уподобившись лопнувшему мыльному пузырю. Но потом Клеф начал играть.

Он был мастером своего дела. Все сомнения двух миров испарились с первой же ноты. Пальцы на флейте вели себя более чем уверенно. Беата зачарованно смотрела на музыканта.