Точка зрения (Юмористические рассказы писателей Туркменистана) (сборник)

Но вот один из них замедляет шаг, сворачивает ко мне, здоровается по-туркменски. Я машинально отвечаю тоже по-туркменски и только потом спохватываюсь. Но вопросов задавать мне не приходится: буквально за одну минуту подошедший выкладывает, что зовут его Чары, что в Тбилиси он приехал всего на один день и очень торопится, однако не мог пройти мимо, увидев земляка-ашхабадца.

— Откуда вы знаете, что я из Ашхабада?

— Не обязательно из Ашхабада, — поправляется он, — но из Туркмении — это уж точно!

— Все равно непонятно, как вы определили.

— По следам солнца. — Он оттягивает мне ворот рубашки и переходит на «ты» — Видишь? Кожа у тебя белая, как рыбье брюхо. А шея, лицо, руки черные. Это только наше солнце может так обжечь человека.

Встреча вдали от родных мест всегда располагает земляков друг к другу. Чары к тому же оказался на редкость общительным человеком, и спустя несколько минут мы уже беседовали как давние задушевные друзья. Время за разговором течет незаметно, хотя, по сути, говорит один Чары, мое участие ограничивается междометиями. Очень словоохотлив мой новый знакомый, даже позабыл, что торопился куда-то.

Спохватившись, что рискую опоздать, предлагаю:

— Идем со мной?

— Идем! — моментально соглашается Чары. — А куда мы с тобой пойдем? Хочешь, я тебя поведу…

— Спасибо, в другой раз. Сейчас поведу тебя я.

— В музей?

— Нет. В гости к одному знакомому грузину.

— Ого! — радуется Чары. — Я еще никогда в гостях у грузин не бывал. — И сомневается: — Удобно ли мне незваным заявляться?

— А если бы я к тебе в Ашхабад своего друга привел, как бы ты принял его? — отвечаю ему вопросом на вопрос.

Он даже замедляет шаг от искреннего возмущения нелепостью моего вопроса.

— Ты что, о туркменском гостеприимстве забыл?!

Я смеюсь.

— Грузинское гостеприимство по тем же законам строится, что и наше.

Но мы уже подошли к дому Вахтанга, он сам стоит у калитки и приветливо машет рукой.

Располагаемся ради прохлады на просторной веранде. Тбилиси отсюда как на ладони. Хозяйка приносит чайники с зеленым чаем. Пьем привычный напиток и блаженствуем. Впечатление такое, словно этот тенистый дворик — частица Туркмении.

Молчание тяготит Чары. Краем глаза вижу, что он порывается заговорить, но не поощряю его, смотрю на город, лежащий внизу, в долине, и Чары начинает смотреть туда же.

— Дома как игрушечные, — замечает он. — Видишь дома?

— Вижу.

— А на что они похожи?

Пожимаю плечами:

— Как на что? На дома.

— Нет. Они белые, как сахар. Это ребенок шалил, рассыпал сахар, выстроил из сахарных кубиков дома. Во-он тот холм — видишь? Кого он напоминает?

Я не могу сообразить, кого моему собеседнику напоминает холм, и Чары поясняет:

— Он на спящего ребенка похож. Мальчишка играл-играл, из сахара город строил, а потом устал и заснул. Похоже?

Если вглядеться, то холм и в самом деле чем-то напоминает спящего ребенка, но, пожалуй, этот образ скорее навеян словами Чары.

— Трубы, видишь дымят?

— Вижу.

— Хорошо дымят?

— Что ж тут хорошего? И воздух отравляют, и десятки ценных веществ вместе с дымом на ветер уходят.

— Не об этом я! — горячится Чары. — Тебе не кажется, что эти трубы похожи на курильщиков, которые соревнуются, кто скорее сигарету выкурит?

— Нет, не кажется.

— А на автомобили, на троллейбусы взгляни! Ты когда-нибудь муравейник видел? Вот так мураши снуют один за другим, правда?

— Не знаю. А вот движение транспорта в крупных городах действительно становится проблемой.

— Рационалисты несчастные! — бурчит себе под нос Чары. — Нисколько в тебе фантазия не развита, хоть ты и называешься писателем! «Вещества… проблемы…» Надо красиво на жизнь смотреть, не только с изнанки ее видеть!

Несколько минут мы молчали. Хозяйка приносит свежие чайники. Вахтанг издали целует сложенные в щепоть пальцы — сей красноречивый жест должен дать нам понять, насколько вкусным будет шашлык. Я смотрю на Чары: представляет ли он, что такое шашлык по-карски? А Чары, видно, занят своими мыслями.

— Верно сказано, что не ценят воду, которая течет у порога, — говорит он.

Не отвечаю, жду продолжения. И он продолжает:

— Вдаль смотрим, на дома смотрим, транспортные проблемы видим, а того, что перед глазами, не замечаем.

— О чем ты?

— О винограде. Много его у Вахтанга.

Винограда во дворе действительно много. Лозы тянутся на крышу веранды, на забор, с лоз свисают грозди самых различных цветов и оттенков: черные, черно-красные… Красиво. Я даже встаю, чтобы поближе посмотреть на это чудо природы, рожденное брачным союзом земли и солнца. Чары поднимается вслед за мной. Чувствую, что он переполнен желанием говорить и объяснять.

Подходит Вахтанг.

— Проголодались, гости? — спрашивает. — Потерпите еще немного, пока угли дойдут. Для шашлыка не столько мясо важно, сколько правильный жар. Хотите винограда моего отведать? Такого второго винограда во всем городе нет. — И, как бы отвечая на невысказанный вопрос, добавляет: — Места маловато. Тридцать сортов винограда у меня. Пришлось у скалы площадь позаимствовать.

На скалистом массиве, возвышающемся за двором Вахтанга, тоже распластались виноградные плети. Я не могу сдержать удивления: