Точка зрения Всеведущего читателя. Том 3

«У нас мало времени. Тебе нужно начать сейчас. Медперсонал, будьте готовы дать магическую силу!»

Я смотрел на душу матери, держа кисть. Моя мама лежала тихо с закрытыми глазами, как человек, покрытый саваном. Были морщины и раны, о которых я не знал. У нее были жесткие брови и сухие щеки.

«Думай об этом как о книге. Представь, что все истории перед тобой становятся книгой». – Произнесла Айлин.

Я смотрел на сложные предложения, плавающие передо мной, и пытался проявить свое воображение. Так же, как я перечитывал книгу, которую читал в детстве, я закрыл глаза и протянул руку.

[ «Да, хочешь прочитать эту книгу?» ]

Я очистил обложку от пыли и открыл ее, чтобы увидеть первую страницу, которая была сломана и изношена. Я снова открыл глаза и увидел летающие истории, собранные на конце моей руки.

[«Докча». ]

Предложение за предложением, фрагменты заговорили со мной. Я медленно двигал кистью. Я думал о своей матери. Я вспомнил свою мать. Пахло стариной, когда слова извлекались из колодца старых воспоминаний.

[ «Докча, какой персонаж тебе больше всего нравится?» ]

Тут я начал припоминать. Книги, которые я впервые прочитал вместе с мамой. Я бессознательно пошевелил кистью. Поток предложений был связан моей кистью.

[ «Кажется, тебе не нравится финал. Однако не у всех историй может быть счастливый конец». ]

Человек, который дал мне повод любить книги. За мои грехи она попала в тюрьму. Человек, написавший книгу о нашей истории. Человек, которого я хотел видеть. Человек, которого я обидел. Она была моей матерью, но и самым дальним от меня человеком.

[«Докча». ]

Кровь в гостиной и ощущение падающего ножа. Следующие слова моей матери.

[ «Прочти еще раз». ]

Как только я закончил, кисть остановилась. Тем не менее, тема моей матери была неполной.

«Демонический Король Спасения?»

История моей матери, которая, как я знал, актуальна.

[ «…Грех. Если это грех, это грех». ]

[ «Все ли заключенные так думают?» ]

[ «Смешно, справедливость этого мира». ]

Вокруг меня все еще плавали многочисленные фрагменты рассказов, но они больше со мной не разговаривали.

У фрагментов был контекст, которого я не знал. Я их не слышал, и это были неизвестные предложения.

Я внезапно растерялся, словно брошенный в середину первой прочитанной книги. Единственное, что я знал о Ли Сокюнг, что она моя мать.

Рука, держащая кисть, дрожала. От моего имени говорила дрожь. Я не мог этого сделать. Это мне не по силам.

Запоздалое сожаление захлестнуло меня волнами. Я должен был поговорить с ней больше. Я должен был рассказать ей больше.

Я должен был делиться с ней больше.

Высота руки, держащей кисть, постепенно снижалась. Истории моей матери снова рассыпались. Неизвестные истории моей матери расплылись, как будто они издевались надо мной.

«Может быть, я не единственный».

В тот момент, когда у меня возникла эта мысль, я почувствовал что-то за спиной. Кто-то, кроме меня или Айлин, держал кисть и смотрел в воздух.

«Это то, что ты мне сказал».

Там была женщина средних лет в красивом костюме поверх синей тюремной формы. Это была Чо Юнгран, спонсором которой был Первый спиритуалист Чосон. Другая женщина держала рядом с ней кисть.

«Не могу поверить, что скучаю по дням, когда мы выстраивались в очередь за хлебом».

Ли Боксун, которая отправилась со мной в Мирную Землю, засмеялась.

В комнате было еще несколько странников. Каждый из них держал кисть, наносил звездную жидкость и начинал складывать предложения. Из них свободно вытекали истории, которые были для меня трудными. Загадки, которые они разгадывали, были очевидны.

Все странники говорили о Ли Сокюнг.

Мое зрение было нечетким, и я некоторое время не мог говорить. Перед моими глазами рисовалась жизнь моей матери. Было несколько вещей, которые я должен знать, но не знал. Тем не менее, странники не выполнили всю тему.

Некоторые фрагменты еще остались в поисках хозяина. Потом кто-то схватил меня за руку. Моя рука, держащая кисть, свободно двигалась и добавляла незнакомую фразу. В тот момент, когда я собирался выразить свое замешательство, владелец руки оборвал мои слова.

«Ким Докча, ты знаешь, что ты не богоподобный человек».

От ворчащего голоса я почувствовал запах лимонного леденца. Хан Союнг разочарованно взял кисть у меня из рук.

«В мире есть некоторые вещи, о которых ты не знаешь, идиот».

Глава 64.4: Дорога, что таковой не является (4)

Искры вспыхнули вокруг разбитой души, и жизненная сила моей матери начала медленно возвращаться. Занятые странники соединили фрагменты рассказа моей матери воедино, не допуская и одной ошибки.

«Это то, что произошло в то время. Помнишь?»

Единый портрет был написан большим количеством людей. Это было похоже на банкет мастеров, собравшихся, чтобы вылепить единое целое произведение искусства. Меня поразило, что так много людей вспомнили мою маму.

Некоторые взгляды убивали присутствие. После запуска некоторых сценариев воплощения погибли на глазах у многих созвездий. Их разоблачали, наблюдали за ними и заставляли следовать желаниям созвездий. Эти взгляды кого-то спасали.