Точки над «i»

– Ну и что ты задумала? – спросила Марта.

– Я хочу купить пистолет, – ответила Ромашка.

Марта громко расхохоталась, но подруга, кажется, не шутила

– Да ты что? Вот водяной пистолет или, там, гвоздомет, чтобы приколотить его яйца к ковру, но зачем тебе настоящий ствол?

– Ненастоящий его не убедит.

– Ты имеешь в виду, он не сможет его продырявить, так, что ли?

– Да, – ответила Ромашка, в той же степени ужаснувшись самой себе. – Да, потому что подделка его не убедит, когда я наставлю на него ствол и скажу, чтобы он оставил Сару в покое раз и навсегда

– Он рассмеется тебе в лицо, – сказала Марта – Подумает, что это муляж, и описается от смеха.

– Не думаю, – возразила Ромашка – Потому что я сама буду знать, что он настоящий, и напугаю его до усрачки.

– Ну и где ты достанешь настоящий ствол? Понимаю, это грубо, но, по-моему, их не продают в минимаркетах?

– Дик Мудвин обещал мне помочь. На самом деле он даже пойдет со мной и купит его для меня.

– Что это еще за херня: я поехала в Ист-Энд и купила ствол нелегально, чтобы кое-кого запугать? И, кстати, когда это ты встречаешься с Мудвином?

– Я работаю с ним сегодня вечером в Западном Лондоне, – ответила Ромашка.

– Не делай этого, – умоляюще попросила Марта, внезапно ощутив дурное предчувствие.

– Все будет в порядке, – успокоила ее Ромашка – И потом, ты не понимаешь: будет лучше, если они продадут пистолет мне, а не малолетнему угонщику машин.

– Типа Джуниора? – спросила Марта.

Ромашка посмотрела на часы.

– Господи Иисусе! Ладно, мне надо бежать, – произнесла она и, тут же вспомнив о новорожденном, добавила – Прости.

– Не переживай, – сказала Марта – Я понимаю, что много на себя беру, назвав его именем, в котором так много значений, и даже матерных. Может, мне просто назвать его Фак? Как ты считаешь? Фак Харрис. Думаешь, ему пойдет?

– Нет, – ответила Ромашка. – Остановись на Иисусе, я уже начинаю привыкать к этому имени. Слушай, мне надо бежать, а то не успею растереть мазью спину Чарли до выступления.

По пути на улицу Ромашка прошла мимо Мистера Рака и туберкулезной тусовки и разозлилась на себя за то, что ей очень захотелось иметь пистолет при себе сейчас, чтобы помочь этому несчастному отправиться на тот свет.

«Кто будет о нем сожалеть?» – подумалось ей. Был ли у него кто-нибудь, кто его любил? Была ли эта женщина настолько ненормальная чтобы полюбить такого, как он? Она решила, что это весьма вероятно, учитывая, что женщины часто пишут в тюрьму серийным убийцам и хотят выйти за них замуж. На самом деле даже связь Марты с Билли была миниатюрной версией этого. Ромашка решила, что за Мартой нужно присматривать, чтобы она не вступила в переписку с каким-нибудь киллером-заключенным.

Мистер Рак понятия не имел, сколько ненависти он вызвал у Ромашки, крикнув «Привет, носатая!» в ее удаляющуюся спину. Ромашка повернулась и, будучи не в силах больше сдерживать себя, ответила в духе Марты:

– По крайней мере, у меня нет рака.

Не дожидаясь последствий, она направилась к выходу, не зная, что Мистеру Раку просто хотелось немножечко любви, как, впрочем, и всем, и не видела, как большая слеза скатилась по его щеке.

У Чарли был жалкий вид. Он размышлял над тем, почему у него нет нормальной подружки с нормальными друзьями, вместо Марты и Сары, которые, по мнению Чарли, слишком много о себе воображали.

Ромашка думала, стоит ли говорить Чарли о том, что она собирается попросить Дика Мудвина купить ей пистолет. Они как-то обсуждали этот вопрос в общих чертах и обнаружили, что для парочки хиппи у них слишком ультраправые взгляды относительно состояния улиц Лондона, преступности на этих улицах и методов борьбы с ними. Чарли, однако, отметил, что в области «повесить-выпороть» Ромашка здорово его опережает. Он подумывал о том, чтобы вооружить ее каким-нибудь средством самообороны, чтобы она могла за себя постоять, когда его нет рядом, но, честно говоря, пистолет никогда не приходил ему на ум, и, если бы Ромашка ему все рассказала, он наверняка отнесся бы к этому покровительственно-негативно.

Ромашка нервничала. На этот раз ее пригласили выступить с полной программой, а не с каким-то там пятиминутным выступлением, чтобы заткнуть дыру в расписании.

Она должна была выступить в университете на западе Лондона, где проходил бал по поводу его, университета, пятидесятилетия, и устроители решили бросить несколько комиков на съедение толпе под конец праздника, поскольку гладиаторы давным-давно запрещены. Ее выступление было запланировано на одиннадцать, и живот явно давал Ромашке понять, что все студенты будут навеселе, а потому наверняка будут ее задирать. В списке, кроме нее, значились Дик Мудвин и Госпожа Вагина – она была эдаким листиком салата в сэндвиче с дерьмом, как ей представилось. Однако ей нравилась Госпожа, чье настоящее имя было Элисон Хьюз, и, даже несмотря на то что Дик Мудвин иногда отпускал довольно тошнотворные шуточки, ее это не беспокоило.