Точки над «i»

Конферансье Эдриан объявил Джейка Ашкенази следующим номером и выжидающе смотрел на дверь гримерки.

– Джейк Ашкенази! – повторил он с легкой паникой в голосе.

– Кажется, бедняга обделался, – прокомментировал Тед, после чего разговор за их столиком возобновился. Марте очень хотелось позвонить Мэри и Дереку и узнать, все ли в порядке с Джоном, но Тед ее отговорил – он прекрасно проводил время. Ему повезло – именно в этот момент Джон орал во всю глотку и сблевал особенно вонючей струей на велюровый джемпер Дерека. Он отказывался от бутылочки, и Мэри с Дереком, отдельно друг от друга, одновременно пришли к выводу, что беременность Мэри, возможно, была большой ошибкой.

Сара и Чарли нервничали, каждый по разным причинам, в отличие от Билли, который был счастлив, потому что Сара наконец вернулась к нему. Его желание изменить себя стало сильнее, и он был готов сделать ей предложение.

После бегства Джейка Ашкенази управляющий клуба попросил оставшихся комиков продлить свои выступления, пока он не найдет среди присутствующих кого-нибудь, кто мог бы выступить вместо него.

Дик Мудвин, естественно, взорвал публику.

Пэт Денни начал слабо, рассказывая о том, каково это – быть австралийцем в Лондоне, но потом раскачался, оседлав своего любимого конька:

– Большинство девчонок в Австралии выглядят как лошадиные задницы, – заявил он, к немалому удовольствию «белых воротничков», встретивших эту шутку смехом и выкриками: «Здесь то же самое, приятель!»

– Серьезно? – удивился Пэт такому радушному отклику. Но еще больше он удивился, когда получил по физиономии куском лошадиного дерьма. Этот кусок навоза был пущен меткой рукой из группы лондонских студенток, созвонившихся со своими австралийскими товарками и совершенно случайно решивших пойти в Лавку, прихватив с собой на всякий случай немного позаимствованного у отца одной из них удобрения для роз. После этого Пэт, конечно же, ретировался, и шоу стало бы еще короче, если бы не дуэт «Идиоты», на которых всегда можно было положиться. Исходя из того, что в аудитории всегда найдутся те, кому нравятся пошлые шутки, они устроили tour de force таких пошлостей, которые «белые воротнички» еще долго будут вспоминать. Наконец, когда Ромашка уже стала думать, что про нее забыли, объявили ее выход, и она вышла к пьяной, усталой, но веселой публике. Естественно, как всегда, аудитория приветствовала появление женщины на сцене выкриками, варьирующимися от оценки ее потенциала как сексуальной партнерши до откровенно женоненавистнических оскорблений. Спасало лишь то, что кричали все одновременно и разобрать что-либо в этом гаме было невозможно, кроме хорошо знакомого голоса, стоявшего в первых рядах насмешника-сталкера. Ромашка не могла разглядеть лица подонка из-за яркого света на сцене, но не осмеливалась подойти к краю сцены и постараться разглядеть лицо ее мучителя. Ей показалось, что голос был немного похож на голос Чарли.

В одно мгновение она решила отбросить к черту все заготовленные остроты и просто плыть по течению, как подсказывал одурманенный наркотиком мозг.

– Многие ли из присутствующих здесь парней бьют своих девушек? – спросила она. По аудитории пробежала рябь удивленных возгласов, и она добавила: – Я не имею в виду игру в пул на прошлой неделе.

Народ засмеялся, и возникшее напряжение немного спало, хотя шутка была так себе.

– Бойфренд моей подруги ее поколачивает, – сказала Ромашка. – Иногда даже незаслуженно, потому что она неплохо готовит. Было бы понятно, если подливка была бы с комками?

Публика смутилась от такого заявления, хотя «белые воротнички» продолжали веселиться.

– Самое забавное, – продолжала как ни в чем не бывало Ромашка, – то, что мы – я и моя подруга Марта – хотели его прикончить.

Аудитория засмеялась, смех стал еще громче, когда она достала пистолет.

– Я знаю, вы думаете, это не настоящий ствол, – сказала Ромашка, – ну-ка, посмотрим.

Она направила пистолет в потолок и выстрелила С потолка посыпались осколки пластика. Низкий гул голосов провозгласил начавшуюся в аудитории панику.

Ромашка увидела, что Сара, Марта, Тед, Билли и Чарли стоят в первом ряду и смотрят на нее. Лица их ничего не выражали, но язык тела показывал, что они на взводе.

– Прекрати, – начал Чарли голосом переговорщика, – отдай мне пушку. Ты здорово нагрузилась, любовь моя.