Точку поставит сталь (СИ)

Мне очень хотелось ей ответить. Причём едко, может даже злобно. И ведь украденный моим же собственным призраком голос вернулся, и гель уже не так противно забивал глотку, и мысли нужные роились… но я промолчал.

А Аширна — пусть это была вовсе не вистар из благополучно-карамельного Тинкернальта, — она прищурилась и вздохнула, будто иного не ждала. Добавила с грустью. Знаешь, с такой вязкой грустью, острота которой ощущается исключительно в страшных снах:

— Как вы считаете, господин фер Скичира, сумеем ли мы восстать против того, кто творил нам добро, если хотя бы отдалённо учуем опасность, грозящую мне, нам, гнезду или всему Тиаму?

Она медленно подняла лапу, и на секунду мне показалось, что вистар сейчас сорвёт с ремешка склянку с ядом и сделает-таки то, от чего я уберёг её в ночном клубе… Но вместо этого Аширна показала мне скрещённые пальцы, шагнула в сторону и пропала из поля зрения.

Байши… у тебя когда-нибудь бывало такое? Что ты осознаёшь сон, осознаёшь сам факт сна, но никак не можешь ни проснуться, ни избавиться от его гнёта? Прямо жуть. И если нет, детка, от всей души желаю никогда не испытывать ничего подобного.

Потому что сколько бы я ни рвался и не трепыхался в попытках выбиться из капсулы, разбить оцепенение и проснуться, вернуться к тебе и в жаркую постель, меня не отпускало.

Но ни одна пытка не длится вечность. Если, конечно, твою душу не уносят в подземные дворцы Бансури…

Мой ужас тоже подходил к концу, пусть этого я и не знал. А напоследок к двери компактной западни подступил Ханжа.

Едва ли я упоминал при тебе это имя. Да и вообще за ним уже прикрылась дверца погребальной печи, но… При всей его малозначимости в моей жизни этот образ вдруг почему-то показался мне очень важным и невероятно жутким.

— Мы все для тебя — расходный материал, — просипел «Садовник». А в следующий миг превратился в здоровяка Панго. А потом в Цену и бесполое Као-Ду, и я вдруг ощутил острейший стыд, потому что даже не знал, кто из моей маленькой победоносной армии сейчас жив, а кто уже рассыпался пеплом… — Как думаешь, терюнаши, ты для нас представляешься таким же? Заменяемым? Не уникальным? Штампованным и малозначимым?

Его морда поплыла. Менялась и обретала черты каждого из наёмников, с которыми мне пришлось иметь дело на балконах «Слюдяного моста»… Последним оказался Прикус, бывший тетрон, крепыш и молчун. Напоследок он прижал к стеклу напротив моего лица оттопыренный мизинец.