Точку поставит сталь (СИ)

А затем «Жёлтые котелки» удалились, напоследок аккуратно постучав костяшками пальцев по массивной дверной петле в знак глубочайшего уважения перед хозяином норы.

Терюнаши таки не обманул, всучив им в лапы власть, какой парочка Укусов не владела никогда ранее, и из расслабленных (хоть и агрессивных) спутников бледношкурого они снова превратились в хищников улиц, в почуявших прибыль дельцов, которым предстояло много срочной и непростой работы.

Глядя им в спины, я кратко и неумело помолил Когане Но, чтобы переговоры с Риробури и Раромари прошли столь же гладко…

Когда за чужаками закрылись двери, Нискирич обернулся к Ункац-Арану. Ничего не сказал, даже лапой не дёрнул, но тот недовольно фыркнул, пристукнул посохом и торопливо исчез за скрытой створкой в углу.

А я вздохнул, готовясь к худшему.

п.5.; г.3; ч.3

Здоровенный черношкурый чу-ха в джинсовой куртке поверх богатого чёрно-жёлтого жилета покачал головой; подступил ближе, почти в упор, как частенько делал, когда хотел обнять в порыве чувств.

Однако вот что-то подсказывало мне, что сейчас-то он меня лапать не собирается. Разве только чтобы придушить…

— Не боишься оставаться со мной наедине? — поинтересовался я, запоздало спохватившись дерзости вопроса и пообещав быть осторожнее, ведь поспешные атаки выдают нервозность и слабость.

— Ничуть. — Вожак «Детей заполночи» улыбнулся медленно и широко. Прищурился, изучая мои черты лица так, будто видел эдакую диковинку впервые в жизни. Добавил, причём почти ласково: — Потому что, Ланс, ты не только храбрый, но ещё и не тупой. Хотя иногда притворяешься…

Он протянул к моей голове здоровенную лапу, и я чудом не вздрогнул. Прихватил за шею, по-отцовски, но с едва заметной угрозой, чуть притянул и одним зелёным глазом уставился прямо в мои. Мозоли царапали кожу, грубые волоски казались проволокой. А ещё я в очередной раз осознал, насколько Нискирич здоровенный, и что сейчас наши морды находятся практически на одном уровне.

— Скажу честно, мой мальчик, — негромко поделился чу-ха, — что мне очень горько.

— Мне тоже. Поверь.

— Если бы кресло казоку-хетто «Детей заполночи» занимал отец моего отца, он бы тебя казнил, сисадда?

Я постарался очень осторожно подбирать следующие слова.

— То, что ты не совершаешь опрометчивых поступков, ещё не говорит о том, что ты стал вожаком хуже, чем предки.

— Никак не ожидал, что ты выберешь её сторону, а не нашу.

Однако мой следующий ответ был определённо экспрессивным:

— Вы, парни, просто помешаны на выборе сторон…

Самец поднял бровь, но уточнять не стал. Отпустил мой загривок, но не отступил и продолжил дышать в лицо.

— Во что ты меня втягиваешь, мой мальчик?

— Не ищи скрытого смысла там, где его нет.

— Всегда есть скрытый смысл. Я сам учил тебя этому.

— Я говорю тебе правду.

— Когда часть правды прячут в тень, она перестаёт быть правдой.

— Когда ты видишь фрагмент огранённого алмаза, у тебя нет оснований полагать, что в тени осталась часть, сделанная из стекла.

Он поиграл желваками. Снова протянул лапу, но чуть иначе, и мне не потребовалось дополнительных пояснений — раскрутив, я передал ему флягу и не без зависти наблюдал за долгим глотком паймы. Когда та вернулась, отсалютовал отчиму и сам охотно смочил губы, но не усердствуя, больше в символическом жесте.

Нискирич фер Скичира пригладил усы, дёрнул ухом и склонил голову.

— Как вышло, что ты стал вестником смутных времён, Ланс?

Ох, хвостатый, если бы ты знал правду, убил бы меня на месте…

— Если казоку Бонжура удастся дать отпор, всё будет иначе. И твоя сила приумножится.

— Действительно думаешь, что задумка с «Жёлтыми котелками» и «попрыгушками» сработает?

— Я тебе никогда не врал.

— Пожалуй… — Плечи под джинсовой курткой дёрнулись в подобии пожатия. — Значит, про «Уроборос-гуми» и «Голубой Лотос» тоже правда? Не поделишься источником?

— Может, — просто сказал я. — Но позже. И не обещаю.

Он прищурился, теперь не изучая, а будто запоминая, как смотрят при прощании, в последний раз. Только сейчас я вдруг задумался, что казоку-хетто может запросто приказать удержать меня в Наросте, причём без гаппи, и тогда даже всемогущий Диктатион умается узнавать, что случилось с глупым терюнаши…

— Прошу, Ланс, — многозначительно произнёс чу-ха с чёрной шерстью, — не разочаруй меня. Ведь ты лучше других знаешь, что разочарование…

— …сулит беспощадность, — негромко закончил я за него. — Не разочарую. А если это и случиться, сможешь поссать на горсть моего праха. Кстати, деньги поступили? Тинка-хай за мою подругу?

— Поступили, — вкрадчиво, словно боялся спугнуть удачу, подтвердил Нискирич. — Тремя переводами, а часть доставили наличкой, и мои лучшие нюхачи не могут выяснить, откуда.

— Пусть это пока тоже останется моей профессиональной тайной.

Он довольно оскалился, дыхнув «бодрячком».

— Там, где ты взял эти деньги, есть ещё?

— Ты ведь понимаешь, что да. — Я заставил себя улыбнуться в ответ. Широченная зубастая пасть в считанных сантиметрах от моего лица особой уверенности не придавала, но я старался держаться. — Однако достать их с такой лёгкостью уже не выйдет.