Точная Формула Кошмара

Очень бледное удлиненное лицо, казавшееся еще длиннее благодаря пышной, пепельного оттенка бороде. Пристальный взгляд черных глаз; руки неправдоподобной красоты, какие иногда видишь у надгробных изваяний в церкви. Одет бедно, зеленый сюртук лоснится потертыми швами.

— Шамп! — торжественно провозгласил дядюшка Кассав. — Здесь собрались мои наследники, объявите сумму состояния, которое я оставляю им.

Стряпчий склонился над бумагами, медленно и раздельно выговорил цифру. Настолько огромную, непомерную, фантастическую, что у собравшихся голова пошла кругом.

Очарование золотой цифры нарушил возглас тети Сильвии:

— Шарль, ты подашь в отставку!

— Само собой, — ухмыльнулся дядюшка Кассав, — обязательно придется.

— Это состояние, — продолжал нотариус, — не подлежит разделу.

Испуганно-разочарованный ропот тут же утих, поскольку Шамп читал далее:

— После кончины Квентина Моретуса Кассава все здесь присутствующие под страхом потери прав на наследство и других возможных выгод должны поселиться и жить под крышей этого дома.

— Но у нас же есть дом, наш собственный! — простонала Элеонора Кормелон.

— Не прерывайте, — строго заметил поверенный. -… Должны жить здесь до своей кончины, причем каждый получит пожизненную годовую ренту в…

И снова узкие губы стряпчего назвали колоссальную цифру.

— Свой дом продадим, — бормотала старшая из дам Кормелон.

— Все будут обеспечены кровом и питанием отменного качества, что специально оговорено завещателем. Супруги Грибуан, пользуясь благами наравне с остальными, останутся в положении прислуги, и никогда не будут пытаться его изменить.

Нотариус сделал паузу.

— Строение Мальпертюи не должно подвергаться никаким переделкам. Последнему из живущих под его крышей перейдет вся завещанная сумма.

— Условия, касающиеся дома, распространяются и на москательную лавку; Матиас Кроок до конца будет исполнять обязанности приказчика с утроенным пожизненным содержанием. Только последний жилец дома имеет право закрыть магазин.

— Айзенготт ничего не получает, не ищет выгоды и не преследует никаких интересов — он будет свидетелем безукоризненного соблюдения условий завещания.

Нотариус взял из папки последний листок.

— К завещанию имеется приписка. Буде случится, что последними останутся в живых мужчина и женщина, они обязаны вступить в брак — чета Диделоо автоматически исключается, — и состояние должно поровну разделить между ними.

Воцарилось молчание: разум отказывался принять все услышанное.

— Такова моя воля! — твердым голосом объявил дядюшка Кассав.

— Да будет так! — торжественно откликнулся сумрачный Айзенготт.

— Подпишитесь, — распорядился поверенный Шамп.

Все подписались, кузен Филарет поставил крест.

— Теперь уходите, — лицо у дядюшки Кассава внезапно исказилось. — Айзенготт, вы останьтесь.

Мы ретировались в сумерки желтой гостиной.

— Кто проследит за нашим размещением в этом доме? — спросила Кормелон-старшая.

— Я, — коротко ответила Нэнси.

— А почему, собственно, ВЫ, мадмуазель?

— Попросить Айзенготта объяснить вам? — вкрадчиво осведомилась сестра.

— Мне кажется… — вмешался дядя Шарль.

— Чепуха! — оборвала Нэнси. — Впрочем, вот и господин Айзенготт.

Он прошел на середину комнаты и оглядел нас по очереди пристальным тяжелым взором.

— Господин Кассав желает, чтобы Жан-Жак и Эуриалия присутствовали при его последних минутах.

Все склонили голову, даже Нэнси. Дядюшка Кассав тяжело дышал, в его стекленеющих глазах отражалось пламя свечей.

— Кресло, Жан-Жак… сядь в свое кресло… а ты, Эуриалия, подойди ко мне.

Кузина скользнула вперед, послушная и все же великолепно безразличная к странной торжественности момента.

— Посмотри мне в глаза, дочь богов, — пролепетал дядя изменившимся голосом, в котором, казалось, звучало боязливое почтение. — Посмотри мне в глаза и помоги умереть…

Эуриалия склонилась над изголовьем. Умирающий испустил долгий вздох, я услышал несколько слов, тут же растаявших в тишине:

— Мое сердце в Мальпертюи… камень в камне…

Кузина так долго не двигалась, что мне стало страшно.

— Эуриалия… — взмолился я.

Она обернулась со странной улыбкой на губах. Затуманенный взгляд полуприкрытых глаз — ни огонька, ни мысли.

— Дядюшка умер, — сказала она.

В этот миг отчаянное рыдание донеслось с лестничной площадки.

— Он задул лампу… Я изо всех сил оберегал ее, и все-таки она погасла. Ой-ей-ей, лампа погасла!

Глава вторая. Знакомство с Мальпертюи

Гений ночи унес лисью голову, дабы украсить ею свой дом и тем почтить его

История Хуссейна

Малые божества, такие, как пенаты, брауни, гласменнхены,

отнюдь не суть духи, но миниатюрные инкарнации

и, следовательно, абсолютно материальны

и заимствуют силу от земли, на коей живут.

Уорт (Сравнительный фольклор)