Точно как на небесах

– Конечно, я не могу допустить отмены концерта, – продолжила тетушка Шарлотта. – Я бы не смогла пережить такую трагедию.

– И ее тоже, – тихо добавила Айрис.

– Моей первой мыслью было нарушить традицию и попросить сыграть одну из предыдущих исполнительниц, но в квартете не было пианисток со времен Филиппы, игравшей в 1816 году.

Гонория с ужасом и восхищением посмотрела на тетушку. Неужели она действительно помнит такие детали, или она их записывает?

– Филиппа в положении, – заметила Айрис.

– Я знаю, – ответила тетушка Шарлотта. – Ей осталось меньше месяца, бедняжке, и она просто огромна. Возможно, она бы справилась со скрипкой, но не с фортепиано.

– Кто играл до Филиппы? – спросила Дейзи.

– Никто.

– Такого не может быть, – произнесла Гонория. Восемнадцать лет концертов, и Смайт-Смиты породили только двух пианисток?

– Но это так, – подтвердила тетушка Шарлотта. – Я удивилась не меньше твоего. Я специально проверила все программки. Обычно мы играли в составе двух скрипок, альта и виолончели.

– Струнный квартет, – пояснила без всякой необходимости Дейзи. – Классический набор четырех инструментов.

– Значит, мы отменяем представление? – спросила Айрис, и Гонории пришлось кинуть на нее предупредительный взгляд. Айрис выглядела слишком обрадованной.

– Ни в коем случае, – провозгласила тетушка Шарлотта и указала на незнакомку, стоявшую рядом с ней. – Познакомьтесь: мисс Уинтер. Она заменит Сару.

Они все повернулись к темноволосой гувернантке, тихо стоявшей чуть позади тетушки Шарлотты. Если говорить кратко, она была прекрасной. Все в ней было идеально, от сверкающих волос до молочно-белой кожи. Чудесный овал лица, полные розовые губы и длинные ресницы. Гонории подумалось, что они, должно быть, касаются бровей, если мисс Уинтер открывает глаза слишком широко.

– Ну, – прошептала Гонория Айрис, – по крайней мере никто не будет смотреть на нас.

– Она наша гувернантка, – пояснила тетушка Шарлотта.

– И она играет? – поинтересовалась Дейзи.

– Иначе бы я ее не привела, – нетерпеливо произнесла тетушка Шарлотта.

– У нас сложное произведение, – сказала Айрис, голос ее звучал почти грубо. – Очень сложное. Очень-очень…

Гонория толкнула ее локтем в бок.

– Она уже его знает, – ответила тетушка Шарлотта.

– Знает? – спросила Айрис, повернувшись к мисс Уинтер с недоверием и, если быть абсолютно честной, с отчаянием. – Действительно?

– Не очень хорошо, – мягко ответила мисс Уинтер. – Но я играла отрывки из него.

– Программы уже напечатаны, – попыталась в последний раз Айрис, – и там указана Сара.

– Забудьте, – раздраженно произнесла тетушка Шарлотта. – Перед началом мы сделаем объявление. Так всегда делают в театре. – Она махнула рукой в сторону мисс Уинтер, случайно задев ее плечо. – Считайте ее дублером Сары.

Повисла слегка невежливая тишина, и Гонория шагнула вперед.

– Добро пожаловать, – твердо произнесла она, так, чтобы Айрис и Дейзи поняли – им придется поступить так же. – Я очень рада познакомиться с вами.

Мисс Уинтер присела в едва заметном реверансе:

– И я, м…

– О, простите меня, – сказала Гонория. – Я леди Гонория Смайт-Смит, но, пожалуйста, если вы будете играть с нами, мы будем обращаться друг к другу по именам. – Она указала на своих кузин: – Айрис, Дейзи. Также Смайт-Смиты.

– Как и я когда-то, – перебила тетушка Шарлотта.

– Меня зовут Анна, – ответила мисс Уинтер.

– Айрис играет на виолончели, – продолжила Гонория, – Дейзи и я – на скрипках.

– Я оставляю вас четверых репетировать, – направившись к двери, произнесла тетушка Шарлотта. – У вас впереди трудный день.

Четверо музыкантов подождали, пока она ушла, а потом Айрис внезапно атаковала:

– Она ведь не больна, да?

Анна, явно удивленная яростью в голосе Айрис, переспросила:

– Прошу прощения?

– Сара, – вовсе не по-доброму пояснила Айрис. – Она притворяется. Я знаю.

– Я действительно не могу сказать, – дипломатично ушла от ответа Анна. – Я ее даже не видела.

– Возможно, у нее сыпь, – предположила Дейзи. – Кому захочется показываться на публике усеянной пятнами?

– Я не удовлетворюсь ничем, кроме неизлечимого увечья, – прорычала Айрис.

– Айрис! – осадила ее Гонория.

– Я не очень хорошо знаю леди Сару, – сказала Анна. – Меня наняли только в этом году, и ей не нужна гувернантка.

– Она бы в любом случае вас не слушала, – произнесла Дейзи. – Вы старше ее?

– Дейзи! – снова нахмурилась Гонория. Боже, как много ей приходится хмуриться.

Дейзи пожала плечами:

– Если она называет нас по именам, полагаю, я могу спросить, сколько ей лет?

– Больше, чем тебе, – отчитала кузину Гонория. – А значит – нет, не можешь.

– Это совершенно не важно, – легко улыбнувшись, ответила Анна. – Мне двадцать четыре. Моим заботам поручены Гарриет, Элизабет и Фрэнсис.

– Да помогут вам небеса, – прошептала Айрис.

Гонория не могла возразить. Три младшие сестры Сары поодиночке были милейшими девочками. Вместе, однако… Не зря Плейнсуорт никогда не страдал от недостатка драм.

Гонория вздохнула:

– Пожалуй, нам надо начать репетицию.

– Должна предупредить, – сказала Анна, – я не очень хорошо играю.

– Мы тоже.

– Неправда! – запротестовала Дейзи.