Todo negro (сборник) (СИ)

— Ты, Лен, только сама весь самогон не выжри: Сетевику оставь.

— Глянуть бы на Сетевика хоть краем…

Семён осекся. На пороге стоял тот самый очкарик, что первым крикнул «ЭМ-СЭ-КА ПЭ-ЭН-ХА».

— Спасибо, хлопцы, уважили! — Сетевик принял из рук обомлевшего Семёна литрушку. — А вот девчонку лучше домой сведите. Мы традицию и старину уважаем!

— Традиции эт самое важное… А тырнет скоростной нам на хой не нужен! — прозвучал из тёмной глубины серверной голос бабушки Тамары.

Парни решили не выяснять, что она там делает.

Голубой огонёк

— При Сталине такой херни не было! — усмехнулся Вован, подытожив обсуждение ситуации.

Про Сталина он, кстати, не пошутил.

«Мерседес» качнулся на раздолбанной деревенской дороге. Ни фонарей, ни света в окнах: тьма стояла — хоть глаз выколи. Дискомфортно для меня, непривычно… никогда не думал, что начну бояться темноты. Но оставалось только терпеть. Многое изменилось за последние недели.

У меня были проблемы. Всё зашло слишком далеко — как нередко случается, если решительно действуешь, руководствуясь благими намерениями. Ими выложена дорога в Ад: афоризм до пошлости избитый, но в моём случае актуальный. Не впервые убеждаюсь в мудрости этих слов.

Вован остановил машину перед сетчатыми воротами. Ксеноновые фары залили участок холодным, призрачным светом — который не вырвал из темноты чего-то необычного. Огорода не было: только густые ягодные кусты да яблони. Знававший лучшие времена, но всё ещё крепкий деревянный дом. На окнах — резные наличники и трогательные расшитые занавески. У многих людей подобное место хранится среди вороха детских воспоминаний.

Не хотелось покидать мягкое кресло, выбираться из комфортного салона. Не хотелось, но пора: приехали. Пока Вован загонял машину в гараж, я осмотрелся.

Когда-то эта деревня наверняка была настоящей деревней: окаймлённой лесом, с сельпо да почтальоном в качестве примет цивилизации. Но теперь город подобрался вплотную — рядами окраинных новостроек. Словно наступающие цепью солдаты. Даже посреди ночи он освещал край горизонта: противное, болезненное желтовато-розовое марево тянулось по половине неба. Другая половина, к счастью, пока принадлежала звёздам.

Звёзды всегда хороши. А по другую сторону — только светящиеся окна, фонари, вывески. Будто сотни глаз Алукарда из знаменитого аниме про вампиров.

От этой мысли захотелось плюнуть на землю, еле сдержался.

Вован показался из гаража. Обошёл меня, похлопав по плечу, отпер дверь дома.

— Ну, Прохор, заходи: гостем будешь.

Внутри было бедно, но чисто и вполне мило. Под кружевным абажуром зажглась лампочка, осветившая покрытый краской деревянный пол, старую металлическую кровать, ковёр на стене, книжные шкафы.

— А неплохо тут.

— Ну, не твои московские хоромы, да на время сойдёт. Тебе перекантоваться неделю, мож две, край месяц. Не знаю, как дела решатся, потому как дела-то твои непростые, чего говорить. Надо мне со старшими покумекать, но не ссы: разберёмся.

— Переживу.

— Да куда ж ты денешься, переживёшь. Книг, вона, полно. Телека нет, но радио работает. Если выпить надо будет, то там чулан: бутылок двадцать у меня припасено, пойло доброе.

— Нет-нет, я же говорил. Я в завязке.

— Умно. Верняк тебе завязка сейчас на пользу. Будет некуда силушку девать — на веранде гири. Правда, только пудовые, но ты нынче не форме, так что в самый раз. Ещё в гараже велик стоит, только в город кататься не советую. Тебя здесь особо не знают, но эти могут быть. Хер их разберёт нынче: где шастают и чего видят. Особо не высовывайся, но и в четырёх стенах совсем не сычуй. Надо тебе, братан, расслабиться.

— Понял. Постараюсь.

— Добро! Извиняй, но я спать: за баранкой умаялся. Вечером уеду, триста вёрст пилить… будем решать вопросы. И тебе на боковую советую.

— Спасибо, Вован. За всё. Я даже не знаю, как…

Он снова хлопнул меня по плечу, не дав договорить. Крепко хлопнул — чуть с ног не сбил.

— Забей, Прохор. Для этого и нужны друзья.

Я проспал аж до следующей ночи и отъезд друга не застал.

***

Знаю, многие любуются видами ночных городов. И сам я всегда любовался Москвой, но этот город почему-то вызывал только тревогу и отвращение. Не сказать, чтобы я успел полюбить деревеньку, где ещё и суток не провёл — однако мне не нравилось, что город поглощает её. Город-кровопийца, определённо таящий в себе зло. Подобные места и породили настоящих кровопийц. Не тех, кого обычно так зовут…

Задвинул шторы и забыл. Радио тоже быстро выключил: там как раз говорили про представителей альтернативной разумной жизни. В формате общественной дискуссии. Радикалы, либералы, эксперты-интеллектуалы и все прочие болтуны, любители переливать из пустого в порожнее. Наверняка скоро зайдёт речь и об истории, в которую я вляпался — а слушать её пересказ из лживых ртов журналистов не хотелось.