Тогайский дракон

— Думаю, тут скрыта какая-то тайна. Существует причина, по которой Чезру понадобилась твоя смерть, и я хотел бы узнать ее. Обдумай мои слова и попытайся осознать истину. С моей точки зрения, это был подлый поступок, хотя ты, возможно, все еще считаешь себя обязанным проявлять преданность тому, кто пожелал твоей гибели.

Прикусив нижнюю губу, Мерван Ма продолжал смотреть в сторону. Мистик не стал настаивать, уверенный, что, по крайней мере, заронил сомнения в душу молодого человека.

Неплохое начало.

Рукой прикрывая от солнца глаза, Астамир посмотрел в сторону Прады и понял, что бой закончен. Потом он перевел взгляд туда, где исхода сражения ожидали эльфы и Аграделеус. Дракон, конечно, был страшно недоволен тем, что все закончилось так быстро и без его помощи.

— Скрипторий Прады… — с благоговением произнес один из воинов Бринн.

Девушка, стоя перед огромным зданием, самым прославленным и почитаемым хранилищем знаний в Бехрене, а может, и во всем мире, разделяла его чувства. Внутри тянулись бесконечные ряды полок с манускриптами и свитками, как древними, так и созданными недавно. Здесь хранились такие выдающиеся ученые груды, как священные пергаменты ятолов, и вся история бехренской религии, а также множество работ, посвященных учению абеликанской церкви и магическим драгоценным камням, которые использовали ее адепты; последние были скопированы с трудов огромной библиотеки монастыря Санта-Мер-Абель.

— Не причините вреда этому зданию, — вырвалось у Бринн, поскольку в этом вопросе она ощущала огромную ответственность, — Передайте всем, что скрипторий ни в коем случае не должен пострадать.

Окружающие недоверчиво посмотрели на предводительницу, однако промолчали. Кто станет спорить с Тогайским Драконом, ведущей их от одной грандиозной победы к другой?

Один тем не менее все-таки нашелся.

— Скрипторий в какой-то степени тоже можно считать храмом, — послышался за спиной Бринн знакомый голос.

Обернувшись, она увидела приближающегося Астамира.

— Нет, это нечто гораздо большее, — ответила она.

Мистик остановился рядом с ней.

— Значит, ты проводишь различие между этим зданием и другими, уничтоженными по твоему приказу?

Девушка посмотрела на него и усмехнулась, понимая, что он поддразнивает и одновременно испытывает ее. Это было характерно для мистика — поставить вопрос, который тогайранка могла бы задать себе сама, с тем чтобы она сама же и нашла на него ответ.

— Если я отдам скрипторий на разграбление, мне придется держать ответ перед будущими поколениями, — сказала наконец Бринн. — Тогда будут говорить о тогайском мятеже как о временах мрака, а не славы и доблести, хотя в действительности дело обстоит совсем не так.

Этот ответ заставил Астамира улыбнуться.

— Тебя волнует, что произойдет много лет спустя, когда сама ты обратишься в прах?

— Я хочу сделать все, чтобы тогайру не воспринимали как варваров и дикарей.

— Вот и еще одно доказательство того, что ты истинная предводительница, друг мой, — заметил мистик, — Тебе мало освободить соплеменников. Ты хочешь создать тогайру достойную репутацию на века.

— Я хочу, чтобы все знали: нас опасно иметь своими врагами, — мрачно ответила Бринн, — Но также пусть знают, что мы не лишены благородства.

— Какой из этих характеристик соответствует факт повешения по твоему приказу ятола Гриаша?

Почувствовав укол вины, девушка постаралась не склонить голову перед взмахами ее черных крыльев.

— Мы будем обращаться с гражданскими бехренцами справедливо… насколько это возможно.

При ее последних словах Астамир нахмурился: действительно, слухи о насилии и убийствах сопровождали войско тогайранки на всем пути от Дариана до Прады. Бринн и ее приближенные прикладывали все усилия, чтобы уменьшить потери среди мирного населения, но добиться этого было невероятно сложно. Ее воины находились далеко от дома и яростно сражались с постоянным риском для жизни. К тому же среди них было немало тех, чьи семьи вырезали солдаты ятолов, как это произошло и с самой Бринн.

Беседа была прервана появлением маленького жилистого бехренца в развевающемся белом одеянии. Выбежав из дверей скриптория, он остановился перед тогайранкой, грозя ей длинным сухим пальцем.

— Не трогай это здание! — закричал он, — Жги город, если желаешь, но скрипторий Прады не принадлежит ни тебе, ни какому-либо другому человеку. Остановись, женщина! Это здание принадлежит истории, оно создано на века, и…

— Довольно, — прервала его Бринн, — Никто твой скрипторий трогать не собирается.

— Ну вот и славно! — воскликнул сердитый бехренец. — Идите своим путем. — Он взмахнул рукой, но ни девушка, ни Астамир не тронулись с места.

И мистик, и ученый смотрели на тогайранку, ожидая, как она поступит.

Та стояла, задумчиво покусывая нижнюю губу, прикидывая варианты и тщательно оценивая их, потом медленно кивнула.

— Захватив Праду, я стала хранительницей этого скриптория, — сказала она Астамиру.

Маленький человечек презрительно фыркнул.

— Чезру Дуан очень скоро вернет город! — заявил он.

Бринн обратилась к стоящим рядом воинам.