Тогда я иду к вам (СИ)

Недовольство мое тем было шире, что уже в первые дни я осознала, куда не следовало поступать блондинке самых гуманитарных параметров. Вот сюда и не следовало. Но признаваться в этом своей семейке — то есть расписаться в собственной глупости — я не собиралась.

И вознамерилась пусть и не понять ничего, но зубрить, зубрить, зубрить. Чтобы не вылететь.

А что из меня в итоге получится, было делом десятым.

В тот день я с тоской смотрела на расписание, не понимая даже половину слов, а потом медленно поковыляла в сторону нужной аудитории. Поковыляла потому, что туфли на мне были новые и жали безбожно. И вдруг дверь с противоположной стороны коридора открылась и появился ОН.

Божественный. Восхитительный. Настоящий принц, вокруг которого уже вились недопринцесски. С белокурыми локонами, обрамлявшими совершенное лицо.

Я приосанилась — мне ли не знать, что мужчины любят уверенных в себе? Расправила плечи, выкатила вперед грудь и пошла от бедра так, что только искры от каблуков не летели.

И сама не поняла как, но споткнулась и упала на колени.

А колени у меня были в колготках. Таких скользких и блестящих колготках с лайкрой.

И прям вот на этих коленях я, как Майкл Джексон, до него и докатилась по каменному полу.

И, видимо, моя юбка решила, что раз я Майкл Джексон, мне нет в ней нужды. И распалась точно по боковым швам.

Вот что бы вы сделали в этой ситуации?

Особенно когда поняли, что принц ласково улыбается, а окружившие его девушки — противно ржут?

Я, вспомнив целый год на ниве стрип-пластики, изогнулась немыслимым образом, встала на свои ходули и пошла дальше, одарив принца недоуменным и чуть ли не брезгливым взглядом. Вроде того «Я? На колени перед этим? ТАКИЕ меня не интересуют».

Сколько нервных клеток погибло, когда я стряпала это лицо, никто не знает. Но ради поддержания репутации мне пришлось делать вид, что я совсем не интересуюсь принцем, еще несколько недель.

А к тому моменту, как я решила, что можно себе позволить снова влюбиться, он уже получил славу главного сердцееда и встречался с очаровательной рыжей и грудастой Настей.

Потом с черноволосой Никой.

Потом… Потом я не отслеживала. Задавила в себе все свои нежности и попыталась осмотреться. Ведь студенчество! Свобода! Молодость! Гормоны!

Но странно. Пусть у нас на факультете было поровну парней и девушек, но фактически посмотришь на этих парней — обнять и плакать. Может я и не была объективна — но какой может быть объектив, если именно здесь учился Женя Савченко?

Лучший на курсе, Мистер Университет, защитник баскетбольной команды…

Ах.

Так что пока мои сокурсницы встречались, влюблялись, расставались, мирились, я делала вид что жду трамвая, а по факту — ждала Женю. И дождалась.

Вышла из столовой улыбаясь во все свои многочисленные зубы.

Я — звезда!

Мир прекрасен!

Я чувствовала себя, как будто могу перевернуть Вселенную, как будто мне подчиняются все линии судеб, как будто я стала королевой в стране Грез…

Хрясь!

А-а-ааа!

Мамочки, как больно-то!

Я и не заметила, как врезалась в дверной косяк аудитории. Зашла, потирая шишку и злобно огрызнулась на бросившегося ко мне на помощь Витька.

Нет, меня не остановят какие-то двери и полоумные поклонники!

Вот так началась новая жизнь. В которой Принц подсаживался ко мне в кафе и брал лекции. В которой розовые облака попирали розовые слюни, а розовые очки не спадали с моего курносого носа. В которой розовая ручка писала на розовых листах лекции.

Я писала. Писала и отдавала. А в мечтах еще и отдавалась.

Но мои мечты так и оставались мечтами. Потому что принц был очень вежлив и лобызал только ручку.

Ах, он хочет сделать это в первую брачную ночь! — трепетало сердце.

— Ему плевать на тебя, — припечатывала сестра.

— Может все-таки в секретари? — доканывали родители.

А я продолжала строчить и мечтать. Вот только на зубрежку времени не оставалось. Оно уходило на мысли о свадебном платье и картинки из журналов.

А то что мной не зазубрено…

Того не существовало. И я совершенно не учла, что на третьем курсе это обнаружится слишком легко. Потому однажды в шоке рассматривала результаты предварительных контрольных и списки кандидатов на «школу дурака».

Или дуры.

Я не просто была в конце — я была последней в списке!

И все потому что и правда не смогла ответить на вопросы, решить лабораторные и пройти тесты…

Была у нашего декана такая вот особенность. Гарри Поттера он очень любил. А может фильмы про американские колледжи. И начислял и убавлял баллы чуть ли не собственоручно за все хорошее — и плохое тоже. И выставлял на всеобщее обозрение. Ну а тех, кто по баллам оказывался дальше всех от первого места, сначала просто оставлял на дополнительных занятиях, в «школе дурака», как величали захламленную и никому не нужную аудиторию на краю Вселенной, где собирались хромые, косые, убогие лунатики.

И, судя по вывешенному списку, одна хорошенькая блондинка.

А из этой комнаты прямая дорога на отчисление… И не стоять мне в мантии ученого, не получать Нобелевской премии, не давать интервью в газету, о том что блондинки — тоже люди…

При мысли о последнем я взвыла.