Тогда, когда случится

   Город, странный город, в котором с наступлением темноты не засвечиваются окна, исчезают человеческие звуки. Как и не наступает тишина - соловьи, цикады, лай собак и стрельба, стрельба. Странный город, в котором днём суетливо, на скорую руку кипит жизнь, снующая и торгующая, покупающая, ищущая и отдающая, а по ночам неспешно разгуливает смерть. Жизнь и смерть здесь чётко знают свои сроки, по взаимному согласию поделив равновесие света и тьмы. В считанные минуты они сменяют внешние знаки добра и зла, дружбы и вражды, веры и предательства, не затрагивая сути, истинной природы вселившегося в долину горного равнодушия к этим самым добру и злу. Здесь теперь это совершенно не важно. Это лишнее, когда полсуток - свет, полсуток - тьма, и всегда - полужизнь, полусмерть. А что? Что у них - жизни и смерти - посредине? Что, кто здесь полуживёт? Вурдалак.

   Да, вурдалак - получеловек-полуволк.

   Ленивый лай собак перебила длинная очередь. Потом пара одиночных сухих хлопков - ПМ. Снова очередь, но теперь совсем далеко, и, помолчав, собаки возобновили разноголосую перекличку. Почему до сих пор молчат соловьи? Пора бы порадовать. А дома по ночам машины и музыка. И свет: витрины, фонари, реклама, летние кафе. И окна, окна, не спящие до северной - в полнеба - роскошной надречной зари, живые окна живых квартир. Славка, напоследок огляделся в бесполезный бинокль - эх, "квакер" бы, а так только рыжие пятна нефтяных факелов над промзоной. Интересно, а какие у них тут дискотеки? Что, врубают реп и парни в тюбетейках, припадая на левую ногу, бегут друг за дружкой по кругу, под прихлопывание остальных? Действительно, посмотреть бы: как на медленные мелодии духи вьются попарно? Девчонки-то, даже если и приходят, то навряд ли танцуют, а так, поди, стоят в сторонке "платочки в руках теребя". Хотя на перекрёстке и на автобусной остановке приходилось видеть молоденьких чеченок с непокрытыми крашеными головами, были даже в джинсах. Значит, всё-таки понемногу цивилизуются. Так что, рано или поздно, и горные скво тоже начнут сосать "клинское" и татуировать копчики. И пользоваться контрацептивами. Оставаясь вурдалаками.

   А как же та барышня из магазинчика? Он ведь поймал тогда миг, когда из-под раковины выглянуло что-то живое. Волки-то зубы скалят, а не языки показывают. Значит, даже чеченка может обладать юмором. Своеобразным, конечно.

   Славка пропустил вспышку выстрела, боковым зрением уцепив лишь бледно-серый дымок над местом выпущенной гранаты. Взрыв хлопнул о стену, прикрывавшую ОКПМ. И тут же по блокпосту наискосок через перекрёсток из-за бетонного полукруга-постамента со спиленными флагштоками длинно-длинно хлестанул пулемёт. За которым из плотно-чёрных зарослей подхватились короткие чачачаканья автоматов. Ни фига себе! Ещё взрыв. Ещё! РПГ-7? И автоматы, автоматы: то там, то тут в совершенной непроглядности одичалого парка наскоро расцветали и вяли трепещущими оранжевыми лепестками цветки, выплёвывая быстрые красные иглы трассеров. Сколько? Да так близко! Метров с двухсот! Славка припал к самому краю крыши: "Один, два... четыре, пять, шесть...". Очередная граната перелетела через забор и рванула в левых кустах на недолёте к курилке, и оттуда высоко - в визг - залаяли запертые в загоне овчарки. С блокпоста по месту, откуда только что стрелял РПД, ответно застрочили сразу в несколько стволов. Пули густо забились о бетон, широко рикошетя вверх и в стороны, однако чех уже сместился, и следующая басовитая трель прозвучала гораздо левее. Но тут к блокпосту подключились два пулемёта с крыши базы, и от постамента со срезанными флагштоками больше не стреляли.

   Забытая на бруствере постовой будки рация надрывалась хрипящими вскриками, а Славка, свесившись, пытался закончить счёт. В невидимые отсюда просветы меж деревьями из темноты то там, то тут сизо пыхала "шайтан-труба", и, как ему показалось, никак не меньше двадцати автоматных огоньков, появляясь и пропадая, словно виртуальные мишени из стрелялки-"шутера", рывками-зигзагами приближались к краю зелёнки.

   - Ты чего, бля, не стреляешь?! - Из люка на крышу вверх ножками и коробом вывалился пулемёт, за которым освобождённым джином взвился Женя-Слон. - Работай, бля! Там же наши на блоке, их прикрывать нужно!

   И Славка нажал на спуск.

   Стоп! А выставить дальность?! Расстояние до зарослей за дорогой семьдесят метров, до атакующих - двести-триста. А! только время тратить! Всё равно не то, что определённых днём ориентиров, даже мушки не видно! Задвинув наползающую на глаза каску, щекой коснулся метала и глубоко втянул пороховую кислятину патронника: ну, где? кто?.. Ну? Эй, суки! Ловите!!