Тойво – значит надежда. Красный шиш

Антикайнен не мог есть, да об этом он и не заботился, а вода была бесплатной. Когда сгустилась темнота, он отправился на кладбище. Ему никто не сказал, где находилась могила его Лотты, но он безошибочно пришел к ней сам.

Место было выбрано удачно – сухо, недалеко от кладбищенской калитки, зимой не нужно много снега с тропинки убирать, осенью – листьев. И к главным воротам можно быстро дойти, если такая надобность появится. И мужской туалет неподалеку: молодая елка за оградой возле канавы – делай свое дело, никто и не заметит.

Тойво не уронил ни одной слезы, постояв с непокрытой головой возле свежего могильного холмика. Горевать он будет потом, а сейчас у него есть дело.

28. Жизнь после смерти.

Днем Антикайнен лежал на кровати в своем номере, словно в трансе. Он думал, строил варианты, отказывался от них, предполагал, сравнивал и вычислял. То, что люди, убившие Лотту, куда-то исчезнут, затаятся или встанут на путь исправления в ближайшем монастыре вызывало у него сомнение. То, что они продолжат его поиски – как раз сомнения не вызывало.

Значит, искать их не следовало – они сами найдутся. Как же они это сделают – будут рыскать по улицам, всматриваясь в лица прохожих, караулить возле дома Лотты, писать заявление в полицию? Глупости. Есть одно место, где он, скорбящий и угнетенный духом, не может не показаться. Это могила его девушки.

Днем Антикайнен на кладбище не объявился? Тогда следует ждать вечером. Или, если он особо повредился головой, ночью. Самое удобное время, чтобы без помех обустроить беседу. Два вооруженных человека в засаде – вполне достаточно, чтобы обезвредить любого, даже самого опасного, врага. Главное – расположиться так, чтобы иметь преимущество в маневренности и внезапности, создать зону перекрестного огня без всяких мертвых зон.

Ранее, сопоставив потерю одного своего бойца и краткое исчезновение Лотты из любого поля зрения, бандиты сделали вывод, что Антикайнен в городе и что он весьма опасен, эдакий сукин сын!

Когда на улице сделалось темно, Тойво вновь вышел из гостиницы. Сначала он намеревался войти на кладбище через центральные ворота, но это было не вполне удобно и, к тому же, могло быть расценено, как попытка контр-действия. А это значило бы, что Тойво предполагает возможность засады. Нет, пусть они думают, что в голове у него только горе и ни грамма здравомыслия.

Убивать его бандиты не будут – иначе как они изымут деньги? То, что дело в бабках у Антикайнена не вызывало никакого сомнения. Знают двое – знает и свинья. О Пааво Нурми, как о предателе, он не думал. Тому проще было самому когда-нибудь наведаться к своим родственникам в Кимасозеро и прибрать все к рукам, чем ждать, а потом пытаться отнять.

Тогда кто может быть свиньей? Да слишком много таких, наделенных способностью аналитически мыслить – практически вся верхушка финской компартии. Все они жили с тех денег, что в свое время Антикайнен добыл в Турку. Впрочем, сейчас это пока неважно.

Перед отворотом дороги на кладбище Тойво ненадолго остановился. Нужно было переодеться. Двинувшись дальше, он стал идти медленно и очень неуверенно, как слепой или пьяный. Иногда он останавливался и оборачивался. Впрочем, по темноте двигаться едва заметной узкой – в пролет тележки – тропинкой всегда сложно. А, может быть, у него куриная слепота?

Тогда почему огня с собой не прихватил? Боится быть увиденным случайным прохожим. Случайный прохожий в стороне от города ночью возле кладбища? Что за случай тогда у этого прохожего?

Пусть бандиты ломают голову над странностями и превратностями тайной жизни возле могил. По идее, если что-то идет не так, как планируется – лучше отступить и подготовиться с учетом открывшихся неучтенностей. Когда же делают допуск на «незначительность одного поступка», ставится под угрозу весь конечный результат.

Но для этих парней, троих или двух, назад пути уже нет. А одному из них – самому важному – потери вообще не важны, важно только приобретение.

Тойво шел по дорожке, как паралитик, на прямых ногах, расставив руки в стороны. Его должны брать живым, но это вовсе не означало – невредимым. Могут и стрельнуть по ногам, а выше целить рискованно – можно совершенно нечаянно убить.

Он думал даже, чтобы упрятать ноги в какие-нибудь обрезки чугунных труб от паровых котлов, но быстро отказался от этой идеи, как несостоятельной. Полжизни придется эти трубы пилить, а потом другие полжизни учиться в них ходить.

В темноте стрелять трудно, нужно это делать наверняка, либо только в крайнем случае. Пусть лучше стреляют наверняка, то есть, с близкого расстояния. По его походке трудно судить: пьяный ли, больной ли?

Тойво считал шепотом:

– Один, два, три.

На цифре одиннадцать он увидел, что за ним следом пошел человек, который, вообще-то, даже не особо сторожился. Ну, вот, первый враг вышел из тени.