Токеа и Белая Роза

Индианка смерила его столь выразительным взглядом, что у молодого моряка сразу поубавилось веселости.

- Мой брат слишком юн, чтобы встать на тропу войны с вождем Соленого моря. Для начала ему неплохо бы научиться охотиться на оленя и бизона и уметь убивать водяных гадов. Иначе его сестрам придется плакать над трупом своего погибшего брата.

В ее голосе слышались нотки и сочувствия, и насмешки, но она очень хотела услышать ответ британца.

- Неужели ты думаешь, что английский офицер не побрезгует вступить в войну с каким-то пиратом? Эти псы созданы для тюрьмы и виселицы.

Индианка ответила взглядом, полным презрения.

- Послушай, юноша, - отчеканила она, - когда краснокожие воины вступают на тропу войны, они либо убивают врагов в бою, либо берут их в плен, чтобы показать их тем, кто помладше. Я видела пленных воинов и утверждаю: мой брат не вождь и не воин. Руки его нежны, как у девушки. Они никогда не держали томагавка. Вождь Соленого моря захватил его вместе с другими юнцами. Это - великий вождь, он убивает мужчин, но ему нет дела до детей и женщин. У моего брата сильный язык, но слабые руки.

- Можно подумать, что ты знаешь о пирате больше, чем можем знать мы оба, - не скрывая досады, возразил англичанин.

- Вождь Соленого - великий воин, имя его известно во многих землях.

- Далеко отсюда его вигвам?

- Мой брат, - возразила индианка насмешливо, - плыл сюда от самого вигвама вождя. Краснокожие выбирают в лазутчики таких воинов, которые умели измерять тропу. Разве у бледнолицых иначе?

- Ты считаешь меня шпионом, засланным к вольным охотникам?

- Мой брат говорит языком моих врагов. Или язык его раздвоен?

- Пожалуй. Я и сам не могу понять, во сне я или наяву. Быть может, именно тебе я обязан жизнью. Если так, прими мою сердечную благодарность. Прости, если слова мои, возможно, не понятые тобой, показались тебе обидными. Скажи только, где я? Я помню только меднокожую девушку, пришедшую мне на помощь, когда меня цапнул аллигатор. А еще в моем неясном воспоминании остался милый образ не то ребенка, не то девушки, который, как ангел, являлся мне только во сне. Мне казалось, что я увидел глаза сестры. Но, по правде сказать, хоть я и не знаю, как ты относишься к пирату, у меня есть причины ненавидеть его. Мы снялись с якоря в Ямайке, цель нашего плавания состояла в том, чтобы разведать притоки Миссисипи. Я и несколько моих товарищей добились от старого ворчуна, я имею в виду нашего капитана, разрешения половить черепах и устриц. От фрегата удалились на порядочное расстояние и заплыли в глубокую бухту, где была тьма устриц. Не успели мы от души поработать граблями, как видим: прямо у нас перед носом появляется яхта, вся утыканная пушками и ружьями. Пистолетов при нас, естественно, не оказалось, и пираты попросту сгребли нас, как мы гребли устриц. Потом рассовали по каким-то чуланам, каждого поместили отдельно. И уж оттуда я дал тягу.

Из рассказа моряка индианка уразумела не более половины и все еще продолжала недоверчиво покачивать головой.

- Язык моего брата змеится. Он хочет уверить, что не вступал на тропу войны с вождем Соленого моря. Но и вождю незачем похищать юных воинов. Зачем же ему понадобился мой бледнолицый брат?

- Думаю, все объясняется трусостью пирата. Он боится, и не зря, что мы обнаружим его логово и обложим своими сетями, а потом повесим мерзавца на рее.

- Я же сказала, что у моего брата лживый язык. Народ моего брата вступил на тропу войны с вождем Соленого моря, а тот заманил воинов в ловушку. Разве не так?

- Милая моя девушка, - британец начал терять терпение, - мы не воюем с пиратом, хотя я не упустил бы случая заковать его в кандалы. Честь воевать с ним мы уступаем янки - нашим строптивым братьям. Вот с ними-то мы и ведем войну. Хотя, не то чтобы войну... Просто мы снарядили несколько кораблей и полков, чтобы малость проучить их...

- Народ моего брата не ведет войны с вождем Соленого моря и все же готов повесить его? Народ моего брата заслуживает собачьей смерти?!

Британца передернуло от этих слов.

- Мой брат говорит о янкизах, - продолжала индианка, - что ведет с ними войну, что хочет их проучить. А сам-то он разве не из них? Разве не на их языке говорит он?

- Я имею честь быть англичанином, - ответил молодой человек с самодовольной гримасой истого кокни [прозвище жителей Лондона].

- Англичанин? - в раздумье повторила девушка. - Вождь нашей школы много рассказывал нам об этом народе. Он обитает на далеком острове в стране заходящего солнца. У этого народа есть престарелый вождь, который как малое дитя. - При этих словах она коснулась рукой лба. - Головы мужчин там полны тумана, а утробы прожорливы и ненасытны. Они уже посылали вождей в страну янкизов, но те прогнали их прочь. Так значит, мой брат из этого племени?

Британец, коему пришлось выслушать целый катехизис, вбиваемый сельскими учителями Америки в головы своих воспитанниц, не без смущения ответил: