Токей Ито (Художник А. Громов)

— Так не отправится ли Токей Ито… — медленно произнес Татанка Йотанка, возобновляя разговор, — не отправится ли он на переговоры в дом белого вождя Сэмюэля Смита? Вожди и воины дакота думают, пусть прежде чем поднят томагавк войны, говорят языки. Они надеются на разум и опыт Токей Ито: он годами юн, а делами мудр.

Военный вождь вопрошающе посмотрел на седовласого жреца своего стойбища. Но тот угрюмо молчал.

— Токей Ито выполнит решение совета вождей и старейшин, — коротко и решительно ответил вождь. Он, по-видимому, не хотел больше касаться этой темы, и окружающие отнеслись к этому нежеланию с пониманием.

Было за полночь, когда мужчины распрощались и оставили типи.

Татанка Йотанка и посланцы племен были гостями старого жреца, первого по значению человека стойбища, Токей Ито и Хавандшита проводили их к нему.

Когда вождь вернулся, кроме Шефа Де Люпа и женщин он застал еще в своей палатке Чапу — Курчавого и Четанзапу. Делавар заметил, как просветлело лицо вождя, когда он их увидел.

Токей Ито подошел к Чапе и положил ему на плечо руку:

— Как дела моего брата, храбрейшего из дакотов? Достаточно ли обилен был мой ужин? Наполнил ли мой брат как следует свой желудок, чтобы перенести голодные дни, которые готовят ему женщины его палатки?

Любитель пошутить — худощавый воин рассмеялся, но Чапа — Курчавый кисло поморщился:

— Друг моего детства, — ответил он вождю, — зачем после этого приятного ужина ты хочешь уколоть мое сердце, зачем твой язык говорит об этих женщинах — несчастье моей жизни?

— Удивительно! — вмешался неженатый Тобиас. — Зачем же хитрый воин привел к себе в палатку женщин, которые ему не нравятся? И ведь никогда не поздно прогнать их!

Худощавый опять усмехнулся, а Чапа посмотрел на делавара глазами загнанного оленя.

— Привел в свою палатку?… О Шеф Де Люп, я не привел ни одной женщины в свою палатку, хотя глаза мои видели уже двадцать четыре зимы. Всех этих женщин я получил вместе с палаткой, в которой вырос: это мать и три ее дочери, потерявшие в битвах мужей, и три дочери этих дочерей, которых еще никто из воинов не пожелал взять себе в жены.

— Так, значит, в палатке Чапы — Курчавого много рабочих рук! — сказал Тобиас.

Чапа исподлобья посмотрел на него.

— Шефу Де Люпу нужна работящая жена? Я могу предложить!

Делавар был женоненавистником и только покачал головой.

— Да, я бы тоже не посоветовал, — сознался Чапа — Курчавый. — Остер томагавк Токей Ито, но еще острее языки, которые хозяйничают в моей палатке!

Токей Ито угостил еще своих друзей Четанзапу — Черного Сокола и Чапу — Бобра, и оба тоже покинули типи.

Делавар и Токей Ито остались одни. Вождь попросил сестру подать ему миску мяса — надо же было и ему поесть, — а делавар закурил свою трубку. Женщины прикрыли огонь и приготовили постели. Измученный и утомленный Тобиас опустился на одеяла и шкуры, постеленные ему сестрой вождя. Его раненая спина от продолжительного напряжения разболелась. Вождь завернулся в старую потертую бизонью шкуру и улегся у стенки палатки. Полотнище в этом месте было не закреплено и поднято на рогульки, так что свежий ночной воздух проникал в палатку.

Вернулся волкодав — Охитика. Пес свернулся в клубок и улегся прямо под голову своему хозяину.

Делавар смотрел на спящего вождя. Он возмущался в душе, что молодого вождя хотят направить для переговоров к людям, намерения которых не внушают ни малейшего доверия.

В весенней ночи звучал незатейливый повторяющийся мотив флейты.

Это была любовная песня молодого воина. Сестра вождя Уинона оставалась к ней равнодушной. Зато песня, словно голос пробуждающейся от зимнего сна суровой степи, волновала сердце делавара. Угрюмый разведчик Тобиас уже давно не обращал никакого внимания на женщин. Но с именем Вождь Волков, с воспоминаниями о гордом племени делаваров и в нем проснулись теплые человеческие чувства, вызванные очарованием истинной дочери прерий. Безотчетное расположение к девушке невольно усиливало и симпатию делавара к ее брату, спасшему ему жизнь.