Токийская головоломка

Со стороны казалось, что на постаменте лежит отрубленная голова преступника, выставленная на всеобщее обозрение. Однако на самом деле она торчала из прозрачного цилиндра, поддерживаемая по бокам опорами с закругленными краями. Лоб старика опоясывала металлическая лента, а его тело, облаченное в черные одежды, было заточено в стекле. Внутри цилиндра были установлены две маленькие черные колонки. Я дотронулся до него – оказалось, он был из пластика, возможно акрила. Присмотревшись, я заметил в нижней части цилиндра несколько ножек на колесиках, позволявших свободно передвигать его. Рук у старика не было – наружу выдавались лишь короткие обрубки, напоминавшие толстые палки.

У окна возле двери, к которому было обращено лицо старика, стоял большой музыкальный автомат, как в старых американских фильмах. За стеклом мигали бесчисленные крохотные лампочки. Только сейчас я заметил играющую в автомате грампластинку. Так вот откуда шла ритмичная музыка! Если опустить в такой прибор монетку и нажать на кнопку с любимой песней, то пластинка автоматически заиграет.

Выяснилась и причина неприятного запаха: изо рта старика на цилиндр стекала белая пузырящаяся рвота. Однако, похоже, она была не единственным источником зловония.

Перед ртом головы я заметил тонкий стержень. Митараи тем временем прикоснулся к векам старика и открыл его глаза. Неуместно веселая музыка продолжала играть.

– Кто это? – едва слышно спросил я.

– Тот, кого вы разыскивали, – кратко ответил Митараи, тоже тихим голосом. – До сих пор мы лишь точно знали о его существовании, но никогда не видели.

– Тота Мисаки?! – воскликнули мы в унисон с Фудзитани. Я обомлел. Мы вперились взглядом в лицо.

Сетка морщин, мелкие коричневые пятна на лбу и висках, жидкие косматые волосы, сквозь которые проглядывала бледная, как у мертвеца, кожа… По всем признакам это был старик. А Тота Мисаки родился в 1962 году, и в этом году ему должно было исполниться 30 лет. Как же так? Что с ним произошло?..

– Он уже мертв, – прогремел мужской голос у нас за спиной.

У меня чуть не остановилось сердце. Музыка резко смолкла. Резко, как от удара током, мы повернулись на голос.

Позади музыкального автомата стоял человек среднего роста. Слегка полноватый, с усами, в приспущенных очках с серебряной оправой. Выглядящий еще довольно молодо. Его я видел впервые. В мигающем электрическом свете его глаза слабо, почти что мягко поблескивали. Похоже, он и выключил музыку, нажав на кнопку где-то на автомате.

Сверкнула очередная молния, и в комнате появился еще один человек. Бесшумно перемещаясь на инвалидной коляске, он остановился возле мужчины в очках. У него были густые, но взлохмаченные седые волосы – возможно, их растрепал порыв ветра. Однако оба мужчины практически не промокли.

Это был человек с фотографий Фудзитани. Кадзюро Асахия. Та же одежда, та же инвалидная коляска. Я множество раз смотрел фильмы с его участием, но стоял возле него впервые.

– Ошибаетесь, – негромко, но решительно сказал Митараи. – Тота Мисаки вон там.

Меня словно пронзило молнией. Где?.. Фудзитани, кажется, задавался тем же вопросом.

– В коляске, с париком на голове, – сказал Митараи тихим, но отчетливым голосом.

– Что?!

Фудзитани тоже разинул рот от удивления.

– Тогда где же Кадзюро Асахия?..

Театрально наклонившись вперед, Митараи медленно указал рукой на голову на цилиндре.

– Это и есть Кадзюро Асахия?!

– Да. И он только что умер. Судя по внешним признакам, рак легких. Вот она, наша погребенная заживо леди Мэдилейн, о которой бредила «Каори» в машине. Бывшая медсестра ринулась из поместья спасать Кадзюро, но попала в аварию. Мы тоже несколько поторопились, но они торопились больше. Увы, никому так и не удалось вырвать культового актера из лап смерти. Тихо, скрываясь от всех, он испустил дух. Пока еще никто не знает, что только что завершилась целая эпоха в истории японского кинематографа. Не будь нас здесь, об этом не узнали бы еще лет десять. Согласен, Тота-кун? Как насчет снять парик и показать нам свое лицо без грима? Смотрю, у вас на руках протезы.

– Понятия не имею, кто ты такой. Но раз строишь из себя прославленного детектива, то давай, попробуй назвать мое имя, – заговорил человек в очках. – Судя по твоему тону, ты и его знаешь.

– Разумеется. И хорошо бы вам поскорее дать о себе весточку, господин Осаму Нобэ. Профессор Фуруи беспокоился о вас, – уверенно заявил Митараи, ухмыляясь.

– Ничего себе! Знает!

– Я знаю все. В том числе про вашу роль в произошедшем. Как насчет расположиться на диване и побеседовать? – Митараи указал рукой на соседнюю комнату.

Мы безмолвно замерли посреди комнаты. За окном вновь вспыхнула молния.

Глава 17

Те двое вели себя не особо свирепо. Первый медленно пошел в сторону соседней комнаты, второй же поехал на коляске. Человек, которого Митараи определил как Осаму Нобэ, уселся в кресло. Тота поставил свою коляску возле него. Мы с Фудзитани устроились на диване, стоявшем спинкой к камину, а Митараи, подвинув кресло к журнальному столику, сел напротив Нобэ.