Токийская головоломка

– А жильцы проживают здесь на условиях аренды?

– Да. Извините, можно я пойду? У меня как раз сейчас стирка.

– Конечно. Прошу прощения за беспокойство.

Дверь передо мной закрылась. Я направился к следующей квартире – Сато. Она тоже не пустовала – в этот раз мне снова открыла дверь женщина средних лет. Удивительно, но и ее семья жила здесь с 1984 года. Квартиру им предложил риелтор в Йокогаме.

То же самое мне сказали в квартирах Хага и Окабэ. Все они впервые слышали о Тоте Мисаки и усомнились, что такой человек проживает на другом этаже. И все они твердили, что поселились в этом доме в 1984 году. На вопрос о владельце здания они отвечали, что точно не знают, но слышали, будто это хозяин ресторана на Эносиме. Все они говорили, что его вроде как зовут Акияма, однако никогда не встречались с ним. Плата за квартиру ежемесячно списывалась с их банковских счетов.

Между третьей квартирой справа и второй слева был проход на лестницу наверх. Сам толком не зная зачем, я начал взбираться по ней. От топота стальные ступеньки громко гудели. Лестница была винтовой, и, задрав голову, можно было довольно высоко разглядеть в проем посередине освещенный потолок.

Я поднялся на пятый этаж. В этот раз я осмотрел дверные таблички, двигаясь по порядку с восточной стороны. Здесь жило пять семей: Ота, Хатакэяма, Осада, Камамоти и Цуяма. Фамилии Мисаки вновь не было. И потом, по словам жильцов с четвертого этажа, этот дом принадлежит не Асахия, а хозяину ресторана на Эносиме.

Я позвонил в дверь Цуяма. Мне снова открыла дверь женщина, по виду домохозяйка. Видимо, почти во всех семьях мужья работали в офисах.

Поразительные совпадения продолжались. Семья Цуяма тоже переехала в эту квартиру в 1984 году, в апреле.

У семей Камамоти и Осада было то же самое. Один за другим жильцы называли 1984 год. Только семья Хатакэяма поселилась здесь в августе 1985 года. Не слишком-то это напоминало случайность. Все явно было неспроста. На вопрос, задолго ли до их заезда построили дом, все отвечали одинаково: думаю, да, но сказать точно не могу. А когда я спрашивал, поселился ли кто-то из нынешних жильцов здесь до 1984 года, они разводили руками.

Я поднялся по лестнице на следующий этаж. Здесь тоже было пять квартир, выходивших окнами на море. По одной я выписал фамилии на табличках, но и на шестом этаже Мисаки не обнаружилось.

Вновь подойдя к лестнице, я поднялся на восьмой, самый последний этаж. На седьмой я выходить не стал. То же самое: пять квартир со стороны, обращенной к морю, но таблички «Мисаки» не видно. Выйдя с лестницы в коридор, я позвонил в дверь квартиры Канэко, первой по правой стороне, но, видимо, дома никого не было. Тогда я заглянул в две квартиры с западной стороны, еще раз выслушав почти все то же самое. Обе семьи поселились здесь всего год-два назад. Домом они были довольны, и поскольку арендная плата здесь была ниже рыночной цены, переезжать они пока не собирались. Про владельца ничего не слышали, соседей тоже едва знают. Впрочем, для жильцов многоквартирных домов это норма. Я тоже почти не знаком со своими нынешними соседями на Басямити.

Поднявшись по лестнице до конца, я уперся в стальную дверь, выкрашенную бледно-зеленой краской. Посередине ручки была скважина. В отличие от двери на первом этаже, где имелся фиксатор, эта дверь отпиралась ключом. Приготовившись к неудаче, я сжал ручку. Как ни странно, она сдвинулась, пропустив меня на крышу, где разгуливал ветер.

Здесь было настолько просторно, что на крыше можно было бы соорудить теннисный корт. Однако вместо подобной роскоши на восточной и западной сторонах разместили сушилки для белья, на которых сейчас ничего не висело.

Я взглянул на наручные часы – было уже начало третьего. Солнечные лучи по-прежнему ярко светили, только теперь солнце опустилось пониже.

Походив по крыше, я встал лицом к морю. Было немного ветрено. Во избежание несчастных случаев крыша была обнесена по периметру высокой металлической сеткой. Держась за нее, я взглянул вперед.

С крыши море казалось плотной желеобразной субстанцией, по которой скользили серферы и парусные доски. Справа была уже привычная Эносима. И, разумеется, в ее центре отлично просматривалась башня. Вряд ли она бы растворилась в воздухе, если бы я ненадолго отвел взгляд. В этот момент я буквально услышал самоуверенный шепот Митараи:

– Подожди еще немного, Исиока-кун. Мгновение – и я заставлю эту башню бесследно исчезнуть.

Красивый вид. Хорошо все-таки на берегу моря. До сих пор мне не доводилось жить в таких элитных постройках, так что я немножко завидовал обитателям дома. Здорово было бы снять в нем квартиру и подниматься сюда проветрить голову, когда устаешь от работы над текстом. Хотя достаточно и просто выходить на балкон.

Тут я вспомнил, что в записках Тоты Мисаки ничего не говорилось о крыше.