Токио

Позади меня зазвонил телефон. Я подпрыгнула. Я и не заметила, как тихо стало в клубе, но, когда оглянулась через плечо, то не услышала ни стука посуды, ни разговоров. Все глядели на экран. Строберри тоже вышла из-за своего стола и стояла недалеко от меня. Городские огни отражались на ее лице. Она не сразу обратила внимание на телефон, он прозвонил три раза, прежде чем она вышла из транса и вернулась на место. Схватила трубку и резко сказала: «Моси-моси?»

Все глаза обратились к ней. Иногда можно чуть ли не прочитать слова, которые слышит говорящий по телефону человек: это заметно по выражению его лица. Строберри долго кого-то слушала, а когда заговорила, ее голос звучал монотонно.

– Вы уверены? – спросила она. – Вы уверены?

Она еще немного послушала и бросила трубку на рычаг. От ее лица отхлынула кровь. Она оперлась руками на стол, словно пыталась удержать равновесие. Затем устало потерла виски, отперла ящик стола, вытащила пачку купюр и сунула их в карман. Я уже хотела отойти от окна, когда она выпрямилась и процокала ко мне на своих высоких каблуках. Шла она быстро, так что белое манто вздулось вокруг нее, как колокол. Я заметила серый оттенок вокруг драматически сжатого рта, а на воротнике манто – след от помады.

– Сюда.

Строберри, не останавливаясь, взяла меня за руку и потащила от окна – мимо столов, мимо удивленных лиц. «Что она сделала?» – услышала я изумленный вопрос посетителя. Она провела меня через алюминиевую дверь. Девушка в приемной привстала на цыпочки, пытаясь понять, что происходит. Строберри вывела меня в коридор, ведущий к лестнице и туалетам. Мы миновали мужской туалет (там попытались изрядной порцией хлорки заглушить запах рвоты) и оказались в маленькой комнате, где обычно накладывали макияж. Строберри плотно закрыла за собой дверь, и мы встали лицом к лицу. Она дрожала и дышала так тяжело, что под белым манто заметно вздымались и опадали плечи.

– Выслушай меня, леди.

– Что?

– Ты должна уйти.

– Что?

– Уволиться отсюда. – Она сжала мою руку. – Вы с Джейсоном должны покинуть свой дом. Убраться из Токио. С полицией не говорите. Просто уезжайте. Строберри не хочет знать, куда вы поедете.

– Нет. – Я замотала головой. – Нет. Никуда не поеду.

– Грей-сан, это очень важно. В Токио что-то случилось. И что-то распространяется – распространяется. — Она помолчала, с любопытством вглядываясь в мое лицо. – Грей-сан. Ты понимаешь, что происходит? Ты знаешь новость?

Я оглянулась через плечо на закрытую дверь.

– Вы имеете в виду Баи-сан? То, что случилось с ним. – Руки задрожали. Мне припомнился иероглиф. Внутренние повреждения. – Это сделала Огава?

– Тсс! – Она заговорила тихо и быстро. – Слушай меня. Ему нанесли визит. В результате он попал в больницу, успел поговорить с полицией, а потом умер. Наверное, сошел с ума, если говорил с полицией, но, похоже, знал, что все равно умрет…

– Визит от Огавы?

Она сняла очки.

– Грей-сан, на вечеринке у господина Фуйюки был вор.

– Вор?

– Поэтому Огава и спятила. Вчера ночью в дом господина Фуйюки вошел червь, и теперь Фуйюки горюет.

На меня нахлынуло странное чувство. Похоже, за небоскребами притаилось ужасное разоблачение, похожее на Годзиллу.

– Что было украдено?

– А ты как думаешь, Грей? – Она опустила подбородок на грудь и подняла на меня многозначительный взгляд. – Мм? Что думаешь? Догадываешься?

– Ох, – прошептала я и сама почувствовала, что побледнела.

Она кивнула.

– Да. Кто-то украл лекарство Фуйюки. Я села на ближайший стул и выдохнула:

– О… нет. Это… этого я не ожидала.

– Послушай.

Строберри наклонилась ко мне очень близко. Я чувствовала запах текилы и лимонных духов.

– Вор был на вечеринке. Медсестра ходила ночью в каждый дом, смотрела повсюду, но Баи-сан сказал полиции, что она все еще не нашла свою сагашимоно. Вещь, которую она ищет. – Строберри облизнула пальцы, похлопала по прическе и посмотрела через плечо, словно опасаясь, что кто-то стоит позади. – Знаешь… – сказала она очень тихо, склонившись ко мне еще ближе, так что наши щеки соприкасались. Я видела, как ее красные губы двигаются рядом с моим ртом. – Огава и я слышим, что вылетает иногда из твоего большого рта… – На улице взревела сирена. – Я начинаю думать, Грей-сан, что этот вор – ты…

– Никто не знает, что я задавала вопросы, – прошептала я, глядя ей прямо в глаза. – Только вы.

Она выпрямилась и иронически подняла брови.

– В самом деле? В самом деле, Грей?

Мне вдруг стало очень холодно. Я вспомнила, как настойчиво просила Фуйюки показать мне квартиру.

Вспомнила, как шла по коридору медсестра. Она поймала меня, когда во время удушья Фуйюки я хотела улизнуть от компании. Оглядываясь на собственные поступки, порой, не можешь поверить, что была так глупа и недальновидна.

– Да, – сказала я дрожащим голосом и приложила руку к голове. – Да. Никто не знает, я… уверена.

– Грей-сан, послушай. Мисс Огава в ярости. Она собирается снова прийти в каждый дом, пока не найдет вора. В каждый дом. И в этот раз она не будет такой доброй.

– Но я…