Токсичная кровь

— Так ведь их поймали и посадили на пятнадцать лет, — сказал Кирилл Петрович.

— Посадили на пятнадцать, а отпустили через восемь, у нас ведь так бывает, — недовольно проговорил мужчина с выправкой военного. — За хорошее поведение, или как там это называется… Вполне возможно, что эти двое, или один из них, снова за старое принялись: травить людей. Теперь вот не водку, а молочные продукты отравляют.

— Тогда почему они травят людей не до смерти? — осторожно спросила женщина в домашнем халате.

— Хороший вопрос, — сказал я. — Если на него ответить правильно, можно будет найти и отравителя.

— Или отравительницу, — добавила женщина в цветастом платье. — Говорят, у этого маньяка-грабителя Малаева, что насиловал и грабил женщин в две тысячи седьмом, добывая деньги на наркотики, была подруга. Видная девка! Она жила на 3-й Парковой, как раз там, где этот Малаев убил пожилую женщину. Его арестовали и посадили, и вот теперь она за него мстит.

— Это в точку! Женщины на месть горазды, — заметил мужчина с выправкой военного, у которого, очевидно, имелся в этом вопросе немалый жизненный опыт.

— Все так, пес их задери! — согласился с ним мужчина в летнем пиджаке. И, видно, вспомнив какую-то личную историю, понимающе закивал головой.

— Это что же получается, она семь лет ждала, а теперь вот начала мстить? — с иронией спросила женщина в домашнем халате.

— Месть — блюдо, которое подается холодным, — сухо заметила ей женщина в цветастом платье. Сразу стало понятно, что она любит читать детективы. А наиболее удачные фразы наверняка записывает в личный блокнот.

— А помните, в прошлом году в парке задержали якобы спортсмена-бегуна? Киргиза какого-то безработного и без прописки, пес его задери? — спросил мужчина в летнем пиджаке.

— Помним, громкая история была, об этом все газеты писали. Звали его Карабек Эльдияров, — подсказала женщина в цветастом платье.

— Точно, — охотно откликнулся мужчина. — Этот Казбек знакомился с женщинами, подпаивал их, а потом, невменяемых, и насиловал. Только за один месяц изнасиловал таким образом четырех женщин, пес его задери. В вине, которым он их угощал, было обнаружено отравляющее вещество, действующее на психику как какой-нибудь наркотик.

— Мало нам своих маньяков-насильников, так теперь еще и киргизы нас будут насиловать, — с возмущением произнесла женщина в домашнем халате.

— Верно. Житья от азиатов уже никакого не стало. Куда ни сунься, кругом они. Не Москва, а Бишкек какой-то…

— Ну а если это не маньяк травил людей? — задал я вопрос, обратившись к Игнатенко. — Если эта акция отравления направлена против какого-то одного конкретного человека? Чтобы под шумок убить человека, и никто бы не догадался, почему и зачем. Вот у вас, Кирилл Петрович, есть враги, которые могли бы желать вам смерти?

— Нет, надо полагать, — нерешительно ответил Игнатенко. — Не припомню.

— Да мы Кирилла Петровича все любим! — сказала женщина в цветастом платье, искоса посматривая на камеру. — Он когда в районной администрации работал, всегда нам помогал. Всему нашему дому. И озеленение во дворе сделал, и детскую площадку с качелями и горками, и лавочки возле подъездов для наших старушек поставил, чтобы могли в хорошую погоду посидеть да посудачить, косточки соседям перемолоть… А вы посмотрите, какой асфальт! Ни ямочки, ни выщерблины. О, как сверкает! А посмотрите, какие тротуары возле других домов! Ступить ведь некуда, чтобы ноги не переломать. И это все — дело рук Кирилла Петровича.

— Ну, не стоит преувеличивать, Людмила Игоревна, — скромно потупился Игнатенко, хотя было заметно, что ему приятно то, что он о себе услышал. — Это просто была моя работа…

— Которую теперь тот, что сидит на вашем месте в управе, совсем не торопится выполнять, — добавила женщина в цветастом платье. — Нет, господин телевизионный журналист, — обратилась она уже ко мне, — среди соседей врагов у Кирилла Петровича нет и быть не может.

— Это так, — подтвердил мужчина с военной выправкой.

— Ну а по бывшей работе? — спросил я. — Там, в управе, у вас не осталось врагов?

— Врагов нет и не было, — твердо произнес Игнатенко. — Недоброжелатели — да, были. Но теперь я им не опасен. Чего меня травить?

Резон в его словах имелся. И тогда я задал Кириллу Петровичу последний вопрос:

— Скажите, а среди ваших знакомых или родственников нет девушки среднего роста лет двадцати — двадцати пяти?

Игнатенко думал долго, очевидно, перебирая в памяти своих знакомых. А потом ответил:

— Моей дочери уже за тридцать. Племяннице нет еще и восемнадцати. Супруге — не буду говорить сколько… По бывшей работе… все женщины, скажем так, зрелые… А, нет. Есть одна. Сейчас ей как раз двадцать пять лет. Шесть лет назад она устроилась на работу в нашу районную управу моим секретарем. Я тогда уже был заместителем главы управы по вопросам жилищно-коммунального хозяйства и благоустройства района Северное Измайлово. И год мы проработали вместе с ней, пока я не ушел на пенсию.

— А она еще работает в управе района? — быстро спросил я.