Токсичная Любовь (ЛП)

От его смеха моя кровь из замороженной превратилась в кипящую. Я понял, что рычу.

Они заметили меня. Парень кивнул, но продолжил работать. Тони, который не любил меня с самого начала, учитывая все его дисциплинарные меры, в которых я участвовал, ухмыльнулся мне, и я хотел сделать его кривую улыбку еще более кривой. Может быть, обеспечить ему постоянную хромоту для начала. Честно говоря, этот придурок не знал, что Кармен – моя дочь. Но в тот момент ярости это не имело большого значения. Криминальное прошлое Тони было связано с непристойным поведением и сексуальными домогательствами над его соседкой, согласно предварительной проверке его биографии. Поэтому его непристойные замечания о моей маленькой девочке были усилены потенциальной реальной опасностью.

Тони раздраженно вздохнул.

- Я работаю, работаю.

Он воспринял мой сердитый взгляд как неодобрение его безделья.

Я подошел ближе.

- Я затолкаю твою толстую кишку тебе в гребаную глотку.

Ухмылка Тони резко исчезла. Я никогда так не разговаривал на работе, и он, наверно, думал, что я не умею ругаться.

- Ты знаешь, что этой девочке пятнадцать лет? - прорычал я.

Тони поднял руки ладонями вперед.

- Эй, приятель, я просто…

- Не смей меня так называть. Я тебе не приятель и не хотел бы им быть, педофил ты этакий.

Лицо Тони покраснело, удивление перешло в ярость.

- Послушай, ты не имеешь права называть меня педофилом.

Я подошел ближе, указывая пальцем на его нос с расстояния в полдюйма.

- Ты уже попадался, когда решил вытащить свой член в поезде и помахать им перед некоторыми девушками из колледжа. Теперь ты хочешь трахнуть пятнадцатилетнюю девчонку в задницу?

- Эй, Заткнись, Майк!

Посетители смотрели в нашу сторону. Персонал в очереди на кассу оглянулся на нас, парни с сумками побелели от шока или хихикали над потенциальным шоу. Мальчик, который выкладывал сельтерскую воду, отошел в сторону, его руки теребили низ фартука, и он старался не смотреть на нас. Услышав мой голос, Кармен обернулась, заметив меня, когда я подошел вплотную к более крупному мужчине.

- Заткнись! – cказал я. - Никогда не смей говорить о моей дочери!

Тони вдруг стало нехорошо.

- Вот дерьмо, чувак. Я не знал, что она твоя дочь.

Хотя в его тоне слышалось извинение, он не сказал, что сожалеет. Даже если бы он это сделал, мне бы этого было недостаточно. Я разозлился сильнее, чем когда-либо, злость на весь мир, которая гноилась во мне, как болезнь, теперь лилась через край самоконтроля, который всегда сдерживал ее. Мой крик был всего лишь дымовым предупреждением о готовящемся извержении вулкана.

- Они все чьи-то дочери, ты, кусок дерьма! - крикнул я. - Я увольняю тебя, слышишь, придурок? Уволен!

При этой угрозе гнев Тони вернулся, момент раскаяния был подавлен окончательно.

- Эй, да пошел ты, мужик. Ты не можешь уволить меня только за то, что я болтаю. И ты не можешь говорить со мной так. Кроме того, если бы твоя дочь не одевалась, как…

Вот тогда я его и толкнул.

Тони споткнулся, его ноги запутались в тележке с двенадцатью пакетами. Он упал на витрину, отбросив ящики назад, и несколько банок выкатились и открылись, когда ударились о пол, выпустив тонкие струи газированной воды. По внутренней связи раздался панический голос, вызывающий менеджера магазина.

Я навис над придурком Тони.

- Вставай, мешок с мусором!

Но Тони уже встал. Его глаза были напряжены, кожа порозовела от жара, который шел изнутри.

- Ты ублюдок, - сказал он. - Я размажу тебя по полу.

Он замахнулся на меня, но я увидел, что это был неуклюжий удар. Я никогда не был хорошим бойцом, но мне и не нужно было им быть, чтобы уклониться от этой небрежной атаки. Я пригнулся и ударил его. Тони схватил меня за талию и начал крутить. Мои ноги с трудом держались на полу, и меня отбросило в сторону, как будто меня швырнули в бассейн, а не в стеллаж с журналами. Стеллаж опрокинулся, рассыпав по полу номера "People", "Time", "Newsweek" и "MAD", рассыпав их веером, как игральные карты. У меня заныло бедро.

Тони не был особенно силен, но он был ростом шесть футов два дюйма, и его длинные руки взяли надо мной верх. Когда я попытался встать на колени, он схватил меня за воротник рубашки и ударил в живот.

Я дрался в детстве, но никто никогда не бил меня во взрослой жизни. Это было гораздо больнее, чем я помнил. Воздух покинул мое тело. Мое зрение затуманилось. Меня чуть не стошнило, но я не мог дышать достаточно, чтобы сделать это. Капля мочи намочила мое нижнее белье. Если бы два клерка не объединились с менеджером по морепродуктам, чтобы разлучить нас, Тони, вероятно, выполнил бы свое обещание вытереть пол моей задницей.