Токсичный ручей

Каждый вечер после школы Арчи возвращался домой со своими гребаными парнями и их фанатками на буксире, и я старалась держаться подальше от них. Поэтому я возвращаюсь в свою комнату еще до того, как они переступают порог, и проверяю, заперта ли моя дверь, прежде чем надеть наушники и включить музыку погромче.

К тридцати годам я оглохну, но, по крайней мере, мне не приходилось слушать, как они смеются и перешучиваются у бассейна.

Я так же ни разу не видела Ричарда, с тех пор как он сообщил новость о моем отстранении и поспешил обратно в свою комнату. Кто-то явно преуспевает в игре в прятки, что приводит меня к тому, что я нахожусь точно в том же положении, в каком я была, когда впервые приехала. В темноте. Я готова начать слежку, если потребуется.

Мой телефон вибрирует рядом со мной на туалетном столике в ванной, когда я наношу слой туши, и я уже знаю, что это Чарли. Эта девушка звонила мне каждый день. Она даже предупредила меня, что после инцидента в понедельник поползли кое-какие слухи, о которых даже Арчи не хотел мне рассказывать.

Похоже, девушка прикрывает мою спину. Я все еще чувствую себя очень настороженно, задаваясь вопросом, есть ли в ситуации что-то большее, чем кажется на первый взгляд, но в глубине души она кажется искренней. Просто этот город уже оказывает на меня влияние. Я никогда не испытывала подобной паранойи. Даже в месте, которое я должна называть домом, я чувствую неловкость, недоверие ко всему этому гребаному городу.

Сегодня меня ждут в школе. Какая-то часть меня хотела послать их всех нахуй и не показываться, но я знаю, что их разозлит, если я появлюсь на вершине своей игры, совершенно равнодушная к их дерьму и выглядящая чертовски сексуально.

Вот почему сегодня я выбрала более насыщенный макияж с ярко-красной помадой и комплект из двух частей — топа и шорт. Они черные с разбросанными по нему пыльно-розовыми и белыми цветами. Топ цвета бордо придает им игривости, а шорты сидят чуть ниже моей задницы. Я люблю прилагать усилия к своим нарядам, и это придает уверенности в себе.

Пожалуйста, отправьте меня домой, я умоляю вас. Особенно с учетом того, что на девушке, которую я ударила по лицу своим подносом, в понедельник было гораздо меньше одежды, прикрывавшей ее тело.

Проверив сообщение, которое вспыхнуло на моем экране, я была права, предположив, что это Чарли.

Чарли: Девочка, я выхожу. Тебе лучше быть там, когда я приеду, или я приеду за тобой!

Она более властная, чем Арчи. Но мне не стыдно признаться, что я чувствовала бы себя лучше, гуляя с ней, чем в одиночку.

— Печенька, поехали! — Кричит Арчи, барабаня в мою дверь, и я быстро распыляю свои любимые духи с ароматом «кокосовая страсть», прежде чем направиться на шум, который он издает.

Распахивая дверь, я свирепо смотрю на него. — Я готова. Прекрати так шуметь, — ворчу я, но он только усмехается.

— О, они так облажались, — бормочет он себе под нос, качая головой, прежде чем повернуться. — Мы оба единственные дети, но ты определенно страдаешь синдромом единственного ребенка гораздо больше, чем я, — заявляет он с улыбкой, первым спускаясь по лестнице, и у меня возникает безумное чувство дежавю вместе с ним.

Подшучивание и непринужденность ощущаются так же, как и в понедельник, и я действительно рада, что он поверил мне на слово, когда я сказала, что хочу, чтобы он был Швейцарией. Я уже знаю, что сегодня мне не поздоровится, но он все еще здесь ради меня, и я рада, что он станет крутым футболистом, когда мы придем в школу.

Кажется, я достаточно обеспокоена, чтобы не разрушить его жизнь и репутацию, пока я здесь, и это, честно говоря, кажется странным.

Арчи запирает замок, когда я забираюсь в G-Wagen. Когда он садится рядом со мной, я замечаю еще одну спортивную сумку в его руке, и он бросает на меня многозначительный взгляд.

— У тебя сегодня снова тренировка, помнишь?

— Спасибо, — бормочу я, не признаваясь, что забыла заглянуть в свое расписание. Но он не лезет не в свое дело, и когда он прикасается к музыкальной системе, я даже не жалуюсь, позволяя инди-рок-группе просачиваться через динамики.

Мое тело начинает дрожать от нервного предвкушения, когда я завожу внедорожник и направляюсь к школе. Мне немного грустно, что я уже немного ориентируюсь в городе без GPS.

Предоставление Арчи полной свободы в музыке, кажется, занимает его на некоторое время, давая мне покой, на который я надеялась, но я знаю, что это слишком хорошо, чтобы длиться долго, когда он прочищает горло.

— Выкладывай, Арч, — бормочу я, и он мгновенно убавляет громкость песни Livingstone, ревущей из динамиков.

— Тебе нужна ободряющая речь? — осторожно спрашивает он, и я стараюсь не вздыхать.

— Арчи, я уже говорила тебе, я не жалею о том, что сделала. Эта сука все начала. Они как гребаные стервятники, кружат надо мной, как над добычей, и я не собираюсь просто стоять и позволять им издеваться надо мной. Я не такая. Так что, если кто-нибудь сегодня что-нибудь сделает или скажет, я буду стоять на своем.