Толедский собор

Своды производили на Габріэля каждый разъ подавляющее впечатлніе. Никакъ нельзя было представить себ, что подъ крышей собора ютится столько жизни. Когда, много лтъ спустя, Габріэль увидлъ кулисы театра, онъ вспомнилъ своды своего собора. Мальчики ходили среди сгнившихъ балокъ, поддерживавшихъ крыши, по узкимъ дорожкамъ между насыпями, которыя вздымались на полу, подъ крышей точно блые мыльные пузыри. Мстами передъ ними зіяли провалы, черезъ которые видна была внутренность церкви на головокружительной глубин, провалы эти похожи были на вертикальныя бойницы или на узкія отверстія колодцевъ, въ глубин ихъ проходили по плитамъ церкви люди, на видъ не больше муравьевъ. Въ эти отверстія проходили веревки отъ большихъ паникадилъ, а также золоченая цпь, на которой висло распятіе надъ главнымъ алтаремъ. Сквозь огромные переплеты видны были въ полутьм ржавыя зубчатыя колеса, рукояти и канаты, похожіе на какія то забытыя орудія пытки. Это была скрытая механика церковныхъ представленій и вс эти приспособленія служили для поднятія огромнаго балдахина надъ плащаницей во время страстной недли.

Въ полосахъ свта между балками плясали атомы пыли, которая въ теченіе вковъ собиралась на сводахъ толстымъ слоемъ. Вковыя сти паутины качались на втру какъ кисейные вера. Шаги мальчиковъ пугали въ далекихъ углахъ крысъ, которыя бросались бжать отъ ужаса. Въ самыхъ темныхъ углахъ летали черныя птицы, спускавшіяся въ соборъ ночью черезъ отверстія сводовъ. Глаза филиновъ сверкали въ темнот фосфорическимъ блескомъ. Летучія мыши, испуганныя свтомъ, принимались неловко летать и задвали крыльями лица пришельцевъ.

Габріэлю было восемнадцать лтъ, когда онъ лишился отца. Старый садовникъ умеръ спокойно, довольный тмъ, что вся его семья состоитъ на служб при собор и что такимъ образомъ традиціи семьи Луна не нарушены. Томасъ, старшій сынъ, занялъ должность отца еще при его жизни. Эстабанъ былъ сначала пвчимъ и помощникомъ пономаря, а потомъ произведенъ былъ въ «силенціарія», наблюдающаго за тишиной въ храм, и получилъ, вмст съ деревяннымъ шестомъ, жалованье въ шесть реаловъ въ день; это былъ предлъ его желаній. Относительно же младшаго сына садовникъ былъ увренъ, что въ немъ растетъ будущій отецъ церкви и что на небесахъ ему предназначено мсто по правую руку отъ Всевышняго.

Габріэль пріобрлъ въ семинаріи ту суровость духа, которая превращаетъ служителя церкви въ воина, и интересы церкви были ему ближе, чмъ событія въ родной семь. Смерть отца не произвела поэтому на него сильнаго впечатлнія. Его тревожили боле важныя политическія событія.

III

Наступили дни сентябрьской революціи. Въ семинаріи и въ собор вс сильно волновались, обсуждая съ утра до вечера всти, доходившія изъ Малрида. Старая Испанія съ ея великимъ историческимъ прошлымъ клонилась къ упадку. Кортесы, объявившіе себя учредительнымъ собраніемъ, казались этимъ чернымъ рясамъ, возбужденно слдившимъ за газетными извстіями, раскрывшимся адомъ. Каноники радовались, читая рчи Мантеролы, но зато приходили въ смертельный ужасъ отъ революціонеровъ, уничтожавшихъ въ своихъ рчахъ все прошлое. Духовенство возлагало вс надежды на донъ-Карлоса, который началъ воевать въ сверныхъ провинціяхъ. Имъ казалось, что стоитъ королю баскскихъ горъ спуститься въ кастильскія равнины, чтобы все пришло въ порядокъ. Но проходили годы, донъ Амадео прізжалъ и снова узжалъ, наконецъ провозглашена была республика, а дла церкви не поправлялись. Небо оставалось глухимъ къ мольбамъ правоврныхъ. Одинъ республиканскій депутатъ провозгласилъ войну противъ Бога, похваляясь тмъ, что Богъ не заставитъ его молчать, — и безбожіе продолжало изливать свое краснорчіе, какъ воду отравленнаго источника.

Габріэль жилъ въ состояніи воинственнаго возбужденія. Онъ забылъ свои книги, не думалъ о своей будущности, пересталъ пть мессы. Ему было не до заботъ о себ и о своей карьер теперь, когда церкви грозила такая опасность. Сонливая поэзія старины, обввавшая его съ колыбели, какъ запахъ старинныхъ куреній и увядшихъ розъ, разсялась.

Изъ семинаріи стали все чаще исчезать воспитанники и на вопросы о томъ, гд они, учителя отвчали съ лукавой усмшкой:

— Они т_а_м_ъ… съ честными людьми. He могли спокойно смотрть на то, что творится… Молоды… кровь горячая!

И они съ отеческой гордостью относились къ этимъ проявленіямъ горячей молодой крови.