Толин Новый Год

– Так, понятно… что, платят хорошо, можете себе позволить себе обед в ресторане? – мужичок спрашивал как-то подозрительно.

– Имею полное и законное право. Премию получил, тысячу кубометров газа сэкономил, начальство отметило премией!

– Понятно. Тоже, что ли, в газовщики податься? – мужичок вернул удостоверение и пошёл к капитану.

Подошёл сержант, – Гражданин, а что у вас с лицом? Вы подрались?

– Не, упал тут с лестницы недавно, вот неудачно то-как вышло…

– И что, решили выпить по такому случаю? Почему в халате таком? Это что, мода такая? – сержант начал, как подумал Толик, заводиться.

– Не, товарищ сержант, приехал родственник вчера из Ташкента. Вот, привёз сувенир. Я думаю, дай удивлю всех… а что, нельзя в халате ходить?

– Так, давайте ещё раз документик посмотрим ваш.

Толик протянул удостоверение, – Смотрите, всё нормально. Сутки отработал, трое отдыха. Всё по закону.

Сержант посмотрел на фото, сравнил с Толиком, – Да, ваше… Сутки отработали, значит. Ну, ладно, отдыхайте, – и сержант пошёл к выходу.

– Ваша служба и опасна, и трудна, – негромко произнёс Толик ему в спину.

Надя молча смотрела, как из бара вывели двух женщин, которые ели мороженое через два стола от них.

– Вот ведь, тёток поймали. Они из НИИ на Литейном, иногда заходят к нам пирожные покушать, кофе выпить… Сейчас точно вышли за каким-нибудь дефицитом, и вот как неудачно… Выговор схлопочут, стопудово.

– Да, Надя, Андропов как дисциплину наводит. Прям, как при Иосифе Виссарионовиче…, – Толя встал, пригладил волосы на немного скуластом лице. Надя смотрела на него с любовью. Толик знал, что нравится женщинам. У него был такой европейский типаж лица, как объяснила ему знакомая парикмахер. Она его и стригла, как сама говорила, «под Делона».

– Всё, Надь, помчал я. Вечером к тебе?

– А ты что, имел другие планы? – спросила Надя недовольно.

– Ну что ты, принцесса! Вечер принадлежит тебе. И ночь тоже, – Толя наклонился и поцеловал Надю. Почувствовал, как немного задрожало женское тело.

Жара немного спала. День катился к дождливому вечеру. Он свернул направо, к Невским баням. Там всегда стояли таксисты, место было «прикормленное».

Сел к Иванычу, неторопливому крепкому мужику с наголо бритой головой. Летом Иваныч носил белую кепку с эмблемой спортивного общества «Труд», зимой кожаную фуражку таксиста, которую, как подозревал Толик, носил ещё папа Иваныча, настолько она была потёрта.

– Что, Толик, в передрягу попал? Кто тебя так отоварил?

– А… шёл по Невскому, встретил врагов. Ну, так и получилось.

– Ахаха, ты, лучше, как Бурков отвечай – бандитская пуля! Вот ты кадр, Толя! Приключение себе быстро найдёшь! Домой?

– Ага, надо прийти в нормальный вид. А то вон, хорошую вещь мне испортили, – Толик смотрел на порванный рукав халата.

В квартире на Обводном было прохладно. Толик прошёл в ванную комнату, быстро сбросил одежду, встал под душ. Сначала холодная вода, потом горячая. Так хорошо, так он быстрее приходил в нормальный вид.

Потом, лёжа на старом кожаном диване, который достался от родителей, смотрел в окно, на кроны деревьев, растущих на Обводном, на тополиный пух, летящий вдоль канала. Вспоминал.

Её звали Варя. Он любил называть её Варенька. Ва-рень-ка, Ему казалось, что есть в ней что-то тургеневское, и в имени, и в таком милом лице. Он познакомился с ней после школы, когда ждал призыва. Стояло прохладное лето, в июне ленинградцы ходили в плащах, некоторые даже в зимних пальто. Но это, Толик точно знал, был самый счастливый июнь в его жизни.

Он жила недалеко, на проспекте Газа. Старые, запылённые дома, не самый респектабельный район Ленинграда. Но он не обращал на это внимание. Главное было провожать её до дома, целоваться на лестнице, пахнущей мокрыми тряпками и какими-то запахами еды. Из коммуналок проникали всевозможные запахи. Варя, смеясь, иногда говорила, что на третьем этаже сегодня опять ленивые голубцы, а на втором подгорела овсянка.