Толкин

Казалось, болезнь действительно отступила. Но октябрь 1959 года разрушил эти иллюзии. Все равно Джой продолжала бороться. Она даже настояла на планировавшейся ими поездке в Грецию. И они с Льюисом съездили в Грецию, но весной 1960 года Джой окончательно слегла. По случайности она оказалась в одной больничной палате с Эдит — женой Толкина, которая страдала от артрита. Как ни странно, женщины подружились, и это несколько смягчило отношение Толкина к другу.

Двадцатого мая 1960 года Джой сделали операцию, которая прошла неплохо. Через две недели ее даже выписали, но теперь она вновь была вынуждена пользоваться креслом-каталкой. Накануне ее смерти (которую трудно было назвать неожиданной) Льюис и Джой играли в крестословицу, затем Джой уснула, и уже перед рассветом у нее начались жестокие боли в позвоночнике.

Ее забрали в больницу, и там она умерла.

К. С. Льюис продолжал работать в Кембридже. Он опубликовал (под псевдонимом) новую книгу «Исследуя скорбь». Издал (под своим именем) «Письма к Малькольму: главным образом о молитве». Он оправился после серьезного сердечного приступа, но в ноябре 1963 года пришла и его пора: он скоропостижно скончался.

32

После смерти друга Толкин написал дочери:

«Дорогая моя! До сих пор я чувствовал себя так, как и полагается человеку в моем возрасте — как старое дерево, что теряет свои листья один за другим: а вот теперь ощущение такое, будто мне подрубили самые корни. Горестно это, что в последние годы мы (с Льюисом. — Г. П., С.С.) настолько отдалились друг от друга; но времена близкого нашего общения мы всегда бережно хранили в памяти. Нынче утром я заказал мессу, и был на ней, и прислуживал; присутствовали также Хавард и Дандас Грант. Заупокойная служба в Святой Троице, церкви Хедингтон-Кворри, прихожанином которой был Джек (Льюис. — Г. П., С. С.), была совсем скромная; пришли только близкие друзья и кое-кто из Модлина, включая ректора… Благослови тебя Господь,

Папа»^[491].

Глава девятая

БЕРЕН И ЛУТИЭН

Вдаль и вдаль ведут дороги

Сквозь туман, дожди и снег —

Через горные отроги,

К берегам подземных рек,

Под деревьями густыми,

По траве и по камням,

Над ущельями глухими

По разрушенным мостам.

Вдаль и вдаль ведут дороги

В ясный день и под луной.

Но однажды скажут ноги:

Поворачивай домой.

И глаза, что повидали

Кровь и смерть в долинах тьмы,

Видят вновь родные дали

И любимые холмы.

Дж. Р. Р. Толкин.

Последняя песня Бильбо^[492]

1

Еще в 1957 году Толкин писал о «Властелине Колец»: «Моя история вполне соотносима с современностью. Но если бы меня спросили, я бы ответил, что в истории на самом деле речь идет не о Власти и Господстве, это — только двигатели сюжета; моя история — о Смерти и жажде бессмертия. А это почти то же самое, что сказать: эта история написана человеком!»^[493]

Как мы уже говорили, в 1959 году Толкин вышел на пенсию. В прощальной речи, произнесенной в Мертон-колледже, он не удержался от язвительных замечаний по поводу изменений в учебных программах и работы аспирантов, подчиненной принципам «плановой экономики», но закончил тем, что прочитал отрывки из эльфийской прощальной песни «Намариэ»^[494].

Аи! Лауриэ лантар ласси суринен,

Йени унотимэ ве рамар алдарон!

Йени ве линтэ йулдар аваниер

Ми оромарди лиссэ-мируворева

Андунэ пелла, Вардо теллумар

Ну луини йассен тинтилар и элени

Омарьо айретари-лиринен.

Си ман и йулма нин энквуантува?

Ан си Тинталлэ Варда Оиллоссэо

Вэ фанйар марьйат Элентари ортанэ

Ар илье тиер ундулавэ лумбулэ;

Ар синданорьело кайта морниэ

И фалмаллинар имбэ мет, ар хисьэ

Унтупа Каласирио мири ойалэ

Си ванва на, Ромэлло ванва, Валимар!

Намариэ! Наи хирувалиэ Валимар!

Наи эльэ хирува. Намариэ!

В переводе это означало:

Ветер срывает золотистые листья

С бесчисленных, словно годы, золотистых ветвей.

Долгие, долгие годы прошли,

Быстрые, словно глоток за глотком

Сладкого меда в просторных залах

За краем Запада, под голубым сводом Варды,

Где звезды дрожат

От голоса песни Ее, царственной и святой.

Кто же теперь наполнит кубок для меня?

Ибо теперь Зажигательница, Варда, Царица звезд,

С Горы Вечнобелой воздела руки, как облака,

И все пути глубоко в тени;

И из серой страны темнота легла

На пенных волнах, что разделили нас,

И угас камней Каласирии драгоценный блеск.

Для тех, кто к Востоку от Валимара, он угас навек!

Прощай! Быть может, ты найдешь Валимар!

Быть может, даже ты найдешь его. Прощай!

^[495]

2

Толкин все еще надеялся, что издательство «Аллен энд Анвин» опубликует «Сильмариллион», и готовился к интенсивной работе, чтобы, наконец, окончательно подготовить рукописи к публикации.

Между тем с выходом на пенсию (особенно после кончины Льюиса) постепенно пришел конец его регулярному общению с университетскими друзьями и коллегами. Если бы не все возрастающая переписка с поклонниками и не «воздушная громада» мифологии, можно было сказать, что жизнь Толкина стала обычной жизнью пенсионера.