Толкин русскими глазами

К&К и Грузберг употребили слово «судьба»: Гора Судьбы. Такой подход мог бы оказаться успешным, если бы они не использовали слово судьба в другом контексте. Например, в первой главе второго тома Гэндальф и Фродо обсуждают спасение Фродо от Черных Всадников, и Гэндальф говорит ему: «Да, тебе помогли удача или судьба, я уж не говорю о храбрости» (Р.293). И Грузберг, и К&К вполне мастерски переводят fortune or fate как счастье или судьба. Хотя doomsday в России — это день Страшного суда, использование судьбы для перевода слова fate здесь и в аналогичных местах текста делает невозможным повторное употребление его в качестве перевода doom. Толкин очень тщательно подбирал слова, и никогда не одобрил бы использование одного и того же слова, одновременно для fate и doom.

Кистяковский, ВАМ, Г&Г, Волковский и Немирова использовали слово рок в своих названиях Mount Doom. Кистяковский, ВАМ, Волковский и Немирова написали Роковая гора. На карте Немировой Mount Doom представлен как Ородруин, а ниже в круглых скобках помечен как Роковая гора (Н ХК. на обороте передней обложки). Так же переведено у нее и заглавие третьей главы шестой книги.

Г&Г чередуют Роковую гору и Гору рока. Однако глава у них называется «Огненная Гора» и в самиздатовской, и в печатной версиях. Это буквальный перевод Orodruin (A.515). Яхнин использует также название Огненная Гора на своей карте и в тексте. В самиздатовской версии перевода первой главы шестой книги, когда толкиновский Сэм вступает в Мордор и видит «Ородруин, Огненную гору» (R.214), у Г&Г Сэм видит «Ородруин, Гору Ужаса», название, которое используют Бобырь/Уманский (Б.56, 373, 440; У II.370, IV.714, 782), что служит еще одним подтверждением связи между текстами Бобырь и Г&Г. Хотя Гора Ужаса — это хорошее описание, но именно так называются Эред Горгорот, Горы Ужаса в Дориате, и такое название как раз «Сильмариллиону» и подходит. Название Горы Ужаса появляется в ВК лишь дважды (F.260; Т422). В печатной версии Г&Г исправили эту фразу (Г&Г ВК.181).

По-настоящему успешный перевод Mount Doom должен соответствовать переводу Crack(s) of Doom, огромной вулканической трещины, в недрах которой пылал огонь, единственный способный уничтожить Кольцо (F.94, R.274-76). Переводчики, которые остановили свой выбор на словах судьба vs. рок для передачи Mount Doom, почти все без исключения сохранили это слово и в своей интерпретации Crack(s) of Doom. Кистяковский, ВАМ, Г&Г, Волковский и Немирова употребили слова роковой или рок, переводя Crack(s) of Doom. Кистяковский, ВАМ, Г&Г, Волковский и Немирова использовали слова роковой или рок в своих названиях Crack(s) of Doom. К&К и Грузберг придерживались своего выбора — судьбы — как перевод doom. Им составил компанию и Уманский. Немирова стала исключением из правил. Она предоставила читателю на выбор три различных названия. В первом томе, Crack of Doom превратилась в Роковую Щель (Н ХК.79, 80, 84, 472), повторяя ее выбор перевода слова doom в названии главы. Во втором томе она становится Гибельной пропастью (Н ДТ.354), давая читателю отчетливое представление о грозящей там Фродо и Сэму гибели. В третьем томе название меняется на Гибельную Щель (Н ВК.212, 220, 224). Кашу из различных вариантов перевода названия, для которого Толкин дал лишь одну версию, никак нельзя назвать удачной, она может только закутать читателя. Немирова преуспела бы больше, если бы повсюду придерживалась своего первоначального выбора.

Oliphaunt. Толкин подразумевал, что это просторечный вариант слова elephant. Слово следовало слегка исказить, исходя из того, что названия чужеземных зверей, которых люди никогда или почти никогда не видели, также должны звучать несколько странно. Автор был разочарован тем, что голландский переводчик воспользовался словом olifant, в современном голландском языке означающим слона, потеряв при этом тот оттенок архаичности, что Толкин хотел придать этому названию. Кистяковский и Волковский употребляют слово олифант, а Грузберг — олифонт, но современное русское слово — слон. Немирова и Яхнин продолжили традицию, назвав зверя олифантом. Для русского читателя любая вариация слова олифант, несомненно, звучит непривычно. Ни один из вариантов, используемых переводчиками, не встречается в популярных толковых словарях, и для большинства русских читателей олифант никогда не станет чем-то большим, нежели двуязычная каша, не содержащая в себе и намека на слонину. Г&Г употребляют слово елефант, а редакторы Грузберг-А — элефант, что попросту является транслитерацией слова elephant. К&К и ВАМ написали олифан, а К&К в своем примечании к нему толкуют это название не только как древнеанглийское[232] слово слон, но также и как название рога Роланда из старофранцузской эпической поэмы «Песнь о Роланде» (К&К ДБ.524).