Толкин русскими глазами

Ответ толкиновского Гэндальфа Эрестору отвергает предопределенность Рагнарёка. Логика его аргументов основана на неспособности участников спора ясно предвидеть будущее — и при этом на надежде. Они сопровождаются утверждением, которое ненавязчиво повторяет изречение Энгельса о том, что свобода — это осознанная необходимость, изречение, безусловно, знакомое образованным советским читателям, таким как М&К, для которых изучение марксизма-ленинизма являлось обязательным. «Мудрость заключается в том, чтобы признать необходимость, когда взвешены все другие пути» (F.352).

У М&К Гэндальф вместо этого отвечает Эрестору аргументами в терминах храбрости и

мужества.

— Поражение неминуемо ждет лишь того, кто отчаялся заранее, возразил Гэндальф… — Признать неизбежность опасного пути, когда все другие дороги отрезаны, — это и есть истинная мудрость (М&К Х₁₉₈₂.201, Х₁₉₈₈

.333).

Для Гэндальфа М&К иного выбора не существует. Он между молотом и наковальней. Таким же был выбор у бойцов русских штрафных батальонов (штрафбатов) времен Второй мировой войны. Их посылали в атаку на хорошо укрепленные немецкие позиции, где вероятность гибели была предельно высока, и альтернативой этому мог быть только расстрел на месте. Для них выбор ограничивался по определению. Перед Гэндальфом Толкина стоит совсем иной выбор. Он сам определяет проблему и стремится опередить противника. Гэндальф у М&К принимает тяжесть положения как данность и реагирует соответствующим образом. У М&К Гэндальф — фаталист. Другого выбора нет, поэтому нам следует храбро действовать, как велит судьба. Гэндальф Толкина верит, что у него есть возможность своими действиями влиять на ход событий. Философская дистанция между ними предельно широка.

Волковский своей многословной формулировкой этого отрывка составил компанию М&К, он тоже определяет проблему в терминах победы и

поражения. Использование в эпизоде военной терминологии переводит жанр в разряд приключенческого — роман меча и магии — чего сам Толкин здесь как раз тщательно избегал. Текст Волковского для русского читателя отдает привкусом литературы Второй мировой войны.

— Путь в Мордор — это тропа отчаяния! Да что там, лишь ведомая всем мудрость Элронда не позволяет мне сказать — тропа безумия!

— По-твоему выходит — отчаяние или безумие? — возвысил голос Гэндальф. — Но так ли это? Отчаяние — удел тех, кто уже потерпел поражение или не видит возможности победы. Но мы не побеждены, и знаем, что нам следует делать. Рассмотреть все возможности и выбрать из них единственно осуществимую, сколь бы ни была она опасна, — не безумие, а мудрость. Безумным такое решение может показаться лишь тем, кто обольщается ложными надеждами (В ДК.374).

Дж. Р. Р. Т.: — Это дорога отчаяния. Или безумия, сказал бы я, если бы меня не удерживала глубокая — мудрость Эльронда.

— Отчаяние или безумие? — сказал Гэндальф. — Это не отчаяние — лишь тот отчаивается, кто видит неизбежный конец за пределами всех сомнений. К нам это не относится. Мудрость заключается в том, чтобы признать необходимость, когда взвешены все другие пути, хотя тем, кто лелеет ложную надежду, эта мудрость может показаться безумием (F.352).

Несмотря на его воинственный тон в этом эпизоде, трактовка надежды у Волковского по сути верна.

Яхнин аналогично придает сцене военный колорит, но полностью устраняет Эрестора, отчаяние, безумие и надежду из своей переработки выступления Гэндальфа на совете.