Только будь со мной

Мама нетерпеливо раскрыла записную книжку и провела жирную горизонтальную черту.

– Я говорила, что это – нынешнее положение дел. И, – она глубоко вдохнула, словно собиралась окунуться в ледяную воду, – так теперь будет всегда. Мы не можем это изменить, но мы точно можем изменить наше отношение к случившемуся. – Она быстрыми движениями набросала несколько стрелочек, расходившихся вверх от нарисованной черты.

Я скептически приподняла бровь:

– А презентацию на компьютере будешь делать?

Мама отложила ручку в сторону.

– Ты должна подумать о своём будущем.

– О каком будущем? – взорвалась я. – Всё, что я любила… все, кого я любила…

Я не договорила.

– У меня повреждён позвоночник, – сказала я Шону, когда он пришёл навестить меня в больнице.

Он стал бледным как мел: он прекрасно знал, что это значит.

– Я парализована ниже пояса.

Ирония судьбы заключалась в том, что в колледже он больше всего интересовался неврологией и повреждениями позвоночника. Шон не проронил ни слезинки. У него было такое выражение лица, будто он был готов поколотить первого, кто войдёт в палату. Глядя на него, я пыталась найти хоть малейшие признаки того, что он не бросит меня в трудную минуту, что он будет со мной. Но в его глазах я не видела ничего, кроме гнева и растерянности. С одной стороны, я надеялась облегчить его страдания и сказать, что он может уйти и не возвращаться. Мне не хотелось, чтобы он оставался со мной из жалости.

С другой стороны, я мечтала, чтобы он обнял меня и сказал, что любит, и что всё будет хорошо.

Я с трудом справлялась со своими чувствами. Мне хотелось кричать, громить все вокруг.

Как в одночасье жизнь могла перевернуться с ног на голову? Всего несколько дней назад мы танцевали, дурачились в постели и строили планы на будущее. Он пригласил меня в Дублин и собирался познакомить с родителями. Что теперь?

Он встал и повернулся ко мне спиной.

– Это я во всем виноват.

Мои глаза наполнились слезами.

– Нет. Не вини себя.

– Часы посещения окончены, – жёстко объявила медсестра Джорджина, просматривая мою медицинскую карту. – Тебе пора, парень. Ей надо отдохнуть. Придёшь завтра.

Шон взял с кресла пальто и шарф. Он на мгновение замешкался, а потом поцеловал меня в щеку и погладил по руке.

– Мне очень жаль, – сказал он.

Подойдя к двери, он обернулся.

– Ты придёшь завтра? – спросила я слабым голосом. Таким же слабым, как и моё тело. В глубине души я осознавала, что все кончено, но я упорно продолжала верить, что все поправимо. Шок пройдет – Шон вернется.

Я провела в больнице четыре месяца. Шон, конечно, навестил меня ещё раз. Через десять дней после первого визита. Он оставил на прикроватной тумбочке письмо, попросив не вскрывать его, пока он не уйдет…

– Кассандра!

Я вздрогнула: кто-то снова тряс меня за плечо.

– Я сдаюсь, – с досадой произнесла мама. – Ну что мне сделать?

– Почему бы тебе не вернуться на работу? – предложила я.

У мамы была успешная риелторская фирма. Она организовала свой бизнес ещё в Лондоне. Когда мне исполнилось шестнадцать, отцу удалось уговорить её переехать в Дорсет. Мама согласилась, но с условием, что она сможет открыть там филиал своей фирмы. Теперь её компания занимается продажей имущества в юго-западных графствах, включая Сомерсет, Дорсет и Девон.

Мама возмущённо вскинула голову:

– Я работаю!

– Я имею в виду работу в офисе. – У маминой компании есть офисное здание в Дорчестере.

– Не думаю, что это хорошая идея. Во-первых, я могу работать удаленно. Во-вторых, если меня не будет дома, ты целыми днями будешь лежать в постели. – Она с сочувствием посмотрела на меня. – Хочешь, я запишу тебя на приём к психотерапевту?

– Нет, мам, не надо. Я в порядке, честное слово, – ответила я, втайне надеясь, что после этого она оставит меня в покое.

– Тогда вставай. Даю тебе пять минут. – Она сняла с вешалки мою уличную одежду и швырнула её мне.

– Я не очень хорошо себя чувствую, – соврала я.

В этот момент в комнату зашёл папа.

– Майкл, она не хочет подниматься!

– Милая, почему бы не разрешить Кас поваляться в постели, – встал на мою защиту отец.

Это было последней каплей в чаше маминого терпения.

– Помещая нашу дочь в тепличные условия, мы оказываем ей медвежью услугу! – воскликнула она. В следующее мгновение папа уже схватил её за руку и вывел из комнаты.

– Но мне нужна твоя поддержка! – запротестовала мама, высвободившись из его рук. – От моих родителей никакого толка, они так и не приехали. Чёрт возьми! Моя мать даже рубку не берёт, когда я звоню ей!

– Послушай, Кас надо дать время, – тихо произнёс папа. – Врачи предупреждали нас, что поначалу она будет испытывать постоянную усталость.

Я услышала, как они спускаются по лестнице. Мне становилось всё труднее разобрать, что говорит мама. Что-то про меня и про то, что я должна делать специальную зарядку.

– У неё депрессия! – в отчаянии закричала она.

Я закрыла глаза, чувствуя себя виноватой.

Через пять минут в мою комнату вернулся отец. Его лицо было испещрено морщинами из-за постоянных переживаний и беспокойства.

– Пап, мне очень жаль.

– Как ты думаешь, ты сможешь сегодня подняться с кровати?