Только человек (None But Man)

— Правильно. Но нам, молдогам, удалось сдержать себя. И мы сами получили новое оскорбление. Ты сам и другие — человек по имени Брайт уверял, что все вы с планет Плеяд, — вторглись в наше пространство, на наши планеты, совершая бессмысленные и оскорбительные действия, такие как имитация мифического Демона Тьмы, якобы предвещавшего перемену аспекта почтенности. Более того, вы сами атаковали наши корабли, захватили их команды, вы нарушили рамки всякой почтенности и похитили наследников трона, угрожая прервать линию наследования семьи Барти, которая возглавляет народ молдогов, что привело бы к действительной перемене аспекта почтенности. Нашему терпению пришел конец. Дальше мы, молдоги, уступать не можем, не рискуя потерять всякую почтенность. Вы, люди, толкаете нас, молдогов, к войне — да будет так! Если только ты сам не убедишь меня самого, что есть веские причины…

Рун показал хищным костистым пальцем на заходящее солнце — жест был очень неожиданный, потому что до сих пор молдог сидел, как каменный.

— …до того, как закатится ваша главная звезда, войну с молдогами вам, людям, уже не отвратить. Войну до конца!

Рука Руна упала, как плеть.

— Но сначала скажи, — попросил Калли, — верно ли я сам истолковал смысл действий вас, молдогов?

— Ты сам истолковал наши действия правильно, — подтвердил Рун. — Но сейчас, в критический момент, какое значение может иметь твое понимание наших почтенных мотивов?

— Большое!

Голос Калли был подобен удару хлыста. Алия и Вил вздрогнули. Калли указал пальцем на молдогов.

— Я обвиняю вас, молдогов, в неумении и нежелании понять действия нас, людей, в то время как мы, люди, научились понимать ваши действия!

Обида нанесена не вам, молдогам, а нам, людям, — незаслуженная обида!

Рун, который даже не вздрогнул, хранил молчание, пока Калли не опустил указующий перст.

— Я сам жду ответа, — напомнил Рун; глаза его вновь казались глубоко запавшими. — В каком непонимании ты сам обвиняешь нас, молдогов?

— Как я уже объяснял, люди пользуются мерой правильности там, где вы, молдоги, используете меру почтенности. Когда мне самому потребовалось истолковать поступки почтенных молдогов, предъявивших права на планеты Плеяд, я не стал задавать себе самому вопрос: «Какое право имеют они требовать Плеяды?» Нет, я спросил себя: «Где и как мы, люди, затронули почтенность молдогов?». И я понял истинные причины ваших действий.

Калли перевел дыхание.

— Но вы, молдоги, и ты сам, говорящий от их имени, не сделали того же со своей стороны. Вы не спросили себя самих: «Почему люди так поступают?»

Вам, молдогам, была важна лишь ваша почтенность — поэтому никто из вас самих не увидел истинной причины наших поступков. Следовательно, в нашем конфликте виноваты вы, молдоги, и ты сам, говорящий от их имени!

Калли подался вперед.

— Скажи! — повелительно произнес он. — Кто будет считаться более почтенным среди вас, молдогов, — тот, кто пытается понять поступки своего соседа, или тот, кто таких усилий не прилагает?

Рун чуть заметно вздрогнул. Голос его утратил прежнюю твердость, но ответил он немедленно, не задумываясь:

— Двух ответов быть не может. Тот, кто прилагает усилия к пониманию, более почтенен.

— Благодарю, почтенный Рун, — холодно сказал Калли. — Таким образом, мы пришли к согласию.

— Мы пришли к согласию, — кивнул Рун. — Но теперь я сам вынужден требовать объяснения ваших действий с точки зрения правильности.

— Я сам отвечу вам самим. В тот момент, когда вы, молдоги, выдвинули свое почтенное требование, у нас, людей, наступило время перемены аспекта почтенности. То есть, в тот момент не было вождя, который мог бы говорить от имени всех людей.

— Я сам принимаю это объяснение, — сказал Рун. — Но мы, молдоги, ценим действия, а не оправдание их отсутствия.

— Тогда я сам продолжу. Поскольку не было вождя, не могло быть и ответа на ваше требование — немедленного ответа. Мы могли дать ответ только тогда, когда завершилась бы перемена аспекта почтенности. В тот момент на требовалось время, и на почтенность, ни правильность не обязывали нас людей, заявить, что мы сами временно стали народом, расколотым на две части.

— Я сам принимаю и это объяснение. — Голос Руна, лишенный какой-либо эмоциональной окраски, казался очень далеки, отрешенны.

— Следовательно, — продолжал Калли, — нужно было оттянуть время, давая молдогам понять, что мы сами переживаем время перемен и не в состоянии дать немедленный ответ.

— Мы, молдоги, ждали беспрецедентно долго, насколько это позволяла почтенность, — отреагировал Рун. — Но ты сам говоришь, что вы люди, намеренно ввели нас в заблуждение это подразумевает оскорбление!