Только человек

Собственно, они уже поужинали и теперь допивали кофе, не без любопытства поглядывая на своего соседа по столику, грузного молчаливого немца, с сосредоточенным видом поглощавшего третью порцию какого-то замысловатого бретонского рагу. Вагин уже успел узнать, что этому человеку дважды присуждалась первая премия на традиционном «Конкурсе леденящих новелл», ежегодно проводимом мюнхенским «Клубом ужасов».

— Так я хочу вернуться к нашему утреннему разговору, — заговорил Тилтон, поставив на стол пустую чашку. — О вашем «Свете голубой звезды». Должен сказать, что прочел я его, в общем, с интересом. Но, понимаете, все портит этот ваш пресный дистиллированный оптимизм. Особенно в сцене встречи землян с «синими великанами». Все такие миленькие и добренькие, как в сказках для маленьких девочек.

— Зачем же утрировать? — не выдержал Вагин. Тилтон остановил его нетерпеливым жестом.

— Погодите, я еще не кончил. Я хочу спросить: почему, собственно, вы так уверены, что встреча с обитателями других миров не будет трагической для людей Земли?

— Если она вообще когда-нибудь состоится, — неожиданно проговорил немец, перестав жевать. — В моей новой повести астронавты, из конца в конец пересекшие Галактику, ощутят ужас космического одиночества, ибо они поймут, что Земля — единственная искорка жизни, теплящаяся во мраке Пространства.

Он замолчал и снова принялся за свое рагу.

— Ну, это было бы еще не так плохо, — заметил Тилтон. — Но, к сожалению, большинство астрономов считает, что мы не одиноки. В Галактике наверняка есть существа сообразительнее нас, и встреча с ними не сулит нам ничего хорошего. Убежден в этом. А вы что скажете, мистер оптимист?

— Скажу, что в космосе способны путешествовать лишь существа, находящиеся на высшей ступени развития Существа высокоразумные и, значит, гуманные.

— Гуманные… — американец иронически усмехнулся. — Мы часто забываем точное значение этого слова. А между тем гуманность — это всего лишь уважительное, доброжелательное отношение к себе подобным, не больше. Человечность — как говорите вы, русские… Заметьте: к себе подобным. А сочтут ли пришельцы нас, землян, себе подобными — это еще вопрос… Вот мы с вами тоже считаем себя гуманными, и, однако, нас ничуть не возмущает, когда наших двоюродных братьев по эволюции, человекообразных обезьян, держат в железных клетках и проводят над ними всякие эксперименты. Но кто может поручиться, что пришельцы не будут превосходить нас по уровню развития в такой же степени, в какой мы превосходим шимпанзе и орангутангов?

— Ну, это уж вы хватили лишку, — улыбнулся Вагин. — Обезьяны — животные. А мы говорим об отношениях между разумными существами. И смею вас уверить: наше человечество, уже сегодня оседлавшее атом и посетившее Луну, не будет выглядеть слишком уж бедным родственником даже рядом с самыми всемогущими звездными соседями.

Король ужасов покончил с третьей порцией и, кивком головы попрощавшись с собратьями по перу, неторопливо направился к выходу.

— Как видно, производство кошмаров требует повышенной затраты энергии, подмигнул Вагину американец.

— Вы что, знаете это по собственному опыту? Тилтон рассмеялся, шутливо погрозив пальцем.

— Ну, ну, не язвить… А что касается гостей из космоса, — его лицо снова стало серьезным, — я думаю, все будет зависеть от того, придется ли им по вкусу наша планета. Если она им понравится — пришельцы вряд ли станут с нами церемониться.

Он замолчал, глядя в окно, за которым густели синие сумерки. В полупустом зале было не по-ресторанному тихо.

— Вы смотрите в будущее сквозь призму «борьбы всех против всех», — Вагин старался говорить как можно сдержанней, но чувствовал, что ему это не очень удается. — Вот вам и мерещится в космосе все та же вековечная грызня конкурентов. А мне хочется верить в другое! В добрую волю…

— Но ведь будущее не отделено от настоящего какой-то резкой гранью! — почти выкрикнул Тилтон. — Вот мы с вами живем на заре космической эры. Технически люди уже доросли до полетов к другим планетам. А морально?! Посмотрите вокруг. Мы живем в мире, раздираемом ненавистью и подозрительностью. Преступность растет как на дрожжах… Кровавые расовые конфликты… И над всем этим зловещая тень застывших на взводе ракет с ядерными зарядами… А если так обстоит дело у нас, то где гарантия, что и неведомые астронавты далеких звезд не вышли на своих кораблях в просторы вселенной, отягощенные таким же или еще более страшным грузом зла?

— Давайте пройдемся, — вместо ответа предложил Вагин.

Они вышли из ресторана и неторопливо зашагали по тихой вечерней набережной.