Только человек

— Слово имеет представитель истца, — произнес председательствующий, белесый рыбообразный интеллектуал с Фомальгаута, плававший в сосуде с жидким азотом. Он подождал несколько секунд, пока машины переводили его слова на все языки вселенной, и добавил: — На сегодняшнем заседании суду предстоит еще рассмотреть объемистое дело о некоторых злоупотреблениях в торговле астероидами, — поэтому прошу стороны беречь время и высказываться покороче.

Ярко-голубой, словно только что окрашенный, посланец Веги, который не в пример большинству посетителей Планеты Суда успешно дышал местной атмосферой, не нуждаясь ни в каких боксах, с достоинством поднялся со своего места. Он тонко посвистал коротким хоботом, — что, видимо, соответствовало откашливанию земных ораторов, — и начал:

— Наш иск к Земле основан на неопровержимых фактах. Высокому Суду будут предъявлены сейчас доказательства того, что земляне происходят от наших роботов, в глубокой древности прилетевших на необитаемую Землю. И, исходя из этого, все нынешнее население указанной планеты должно рассматриваться как принадлежащее нам имущество…

— Никакое мы вам не имущество! — возмущенно воскликнул Лик и показал экрану язык. — Сам ты робот!

— Просто не верится, что они это серьезно… — Рина повернулась к мужу. — Как какой-то нелепый розыгрыш…

Антон промолчал. Весь этот иск с самого начала казался ему достаточно нелепым. Но розыгрыш перед лицом всей Галактики?.. Вообще-то в Галактике не питают к Веге особых симпатий: как-никак это один из последних миров, где еще сохранились частнособственнические пережитки. Но перед Судом все равны…

А ярко-голубой представитель истца продолжал тем временем свою речь. Он повествовал о том, как роботы, еще в незапамятные времена посланные учеными Веги в дальнюю космическую разведку, попав на Землю, постепенно приспособились к местным условиям, видоизменились и, порядком одичав, дали начало человеческому роду. И вот теперь, дескать, пришло время возвратить этот самый род его законному владельцу.

— Однако из соображений гуманности, — ораторствовал посланец Веги, — мы готовы отказаться от своего неотъемлемого права собственности и официально признать этих потомков роботов суверенными разумными существами. Но лишь при одном условии: земляне должны в качестве компенсации отбуксировать нам свою Луну, которая нам позарез нужна в связи с нехваткой стройматериалов. В конце концов, долг детей — хоть чем-то отблагодарить родителей, которые их создали…

— Доказательства? — воскликнул представитель Земли, отделенный от голубого оратора лишь тонкой прозрачной перегородкой. — Будьте любезны доказать, что вы действительно нас создали!

— Извольте. — Посланец Веги, казалось, только и ждал этой просьбы. — Попрошу включить на Полигоне условия Земли.

Одна из стен огромного зала внезапно исчезла, открыв обширное пространство первозданных зеленых джунглей. Он был воссоздан на Полигоне Судебных экспериментов во всех деталях, этот кусочек влажных земных тропиков. И яркие краски больших цветов среди свисающей бахромы лиан. И темные тучи, плывущие по небу. И шумный тропический ливень, барабанящий по толстым кожистым листьям и могучим стволам, раскачивающимся от ветра…

— Земля в начале четвертичного периода, — объявил посланец Веги. Сейчас вы увидите, как на самом деле протекал так называемый «процесс очеловечения обезьяны». Пусть вся Вселенная убедится, что никаких «обезьяночеловеков» не было и в помине. Были только наши бедняги роботы, потерпевшие на Земле кораблекрушение. Скорость их эволюции здесь, на полигоне, естественно, увеличена для наглядности в несколько миллиардов раз…

Ярко-голубой истец замолчал — и тотчас же там, за прозрачной броней стены, среди зеленой чащи, окутанной после дождя туманом испарений, появились большие светлые шары с короткими гибкими отростками. Они немного покрутились среди деревьев, словно приглядываясь к обстановке, — и вдруг разом, как по команде, полезли вверх по стволам.

— Древесный образ жизни был на первых порах сочтен их управляющими устройствами наиболее рациональным, — прокомментировал со своего места посланец Веги. — И роботы тут же начали приводить себя в соответствие с новыми условиями. Самоперекраиваться.

Действительно шары на Полигоне менялись прямо на глазах. В общем-то они уже не были шарами: туловища вытягивались, увенчиваясь овалами маленьких, как бы еще вчерне очерченных голов; гибкие отростки раздавались вширь, превращаясь в цепкие пятипалые конечности.

— Слушай, но роботы действительно потрясающие! — воскликнула Рина. — Ты видел что-нибудь подобное?

— Значит, я робот? — проговорил Лик, широко раскрытыми глазами глядя на экран, где скакали по ветвям недавние шары, уже окончательно принявшие облик обезьян. — Ерунда какая-то… — Он слез со своего стула и снова взобрался на колени к отцу.

— Для робота ты слишком непоседлив, — сказал Антон. — И давайте-ка, ребята, помолчим.