Только демон ночью (Часть 1)

- Кто забыл правила? Напоминаю! За ход отвечает вся команда. Переход и пересдача запрещены. Карте - место. Ну и как обычно..., ха, ха, с проигравших - фант. Там решим какой.

- Нет, уж, решаем сейчас... Как в прошлый раз.

- Да. ... Как в прошлый. И не сачковать. Все - так все.

- Договорились. - Галдели вокруг женские голоса.

- О чем это они? - Поинтересовался у скуластенькой.

- Первый раз в нашего дурака играешь?

- Ну, играл в дурака... Что там за особенная премудрость? Дурак - он и есть дурак.

- То обычный дурак, а то наш, медицинский, армейский! - Девица нервно хихикнула. - Все дело в фантах.

- Под стол, что ли лезть? - Пьяно-благодушно поинтересовался я.

- Ну ты, старшой, даешь! Неужто не знаешь?

- Не-ет...

- Проигравшие снимают с себя одну часть туалета...

- Какого туалета?

- Ну рубашку, там, ...

- И...

- И до упора... Ох, ну ты меня прямо заставляешь краснеть... Неужели не знал?

- Не приходилось.

- Ничего, разберешься. Дело не хитрое.

Игра пошла. Пьяный - пьяный, но сообразил, что играем в одни ворота. Все старались закидать команду начфина. Он вяло отбивался, не желая стать первой жертвой, но безрезультатно. Пришлось начфину стащить рубашку, а его девицам платья. Женщины делали это обыденно, по- деловому, не смущаясь. Неровно ступая, показно расскованно, чуть пошатываясь дошли до шкафа и повесили платья на тремпеля. Оставшись в одних нижних нейлоновых кружевных рубашках и чулках, вернулись на пол. Уселись. Начфин неглядя просто зашвырнул рубашку за спину, оставшись в сереневой трикотажной казенной майке.

Теперь взялись за нас. Разгромили. Пришлось разоблачаться нашей команде. Снова принялись за начфина. Он лишился майки, а его напарницы рубашек.

- Может выключить свет. - Предложил начфин.

- А, что без света увидим? Не сачковать...

- Сдавай... Козыри... Подкидывай... Бей... Оп-па!

Очень скоро очередь дошла до бюстгальтеров, брюк, потом до трусов. Сатиновые казенные трусы с сопротивляющегося понарошку начфина девицы стащили под хихиканье и шуточки.

- А, вот почему он хотел выключить свет! Давай, давай - теперь ножку, вторую.

Оголенный начфин сначала смущенно прикрывался, а затем плюнул на все и вошел в раж, изо всех сил стараясь заставить и остальных очутиться в подобном положении.Однако вновь проиграл. Больше снимать было нечего. Пришлось оголяться девицам.

- Оп-па. - Они решительно освободились от всего.

Вскоре все сидели голые. Вся форменная одежда безликой грудой валялась на полу. Девки свои тряпки обязательно прятали в шкаф, как бы пьяны не казались. Может больше притворялись сильно захмелевшими?

В моменты отрезвления становилось очень противно. Где я? Зачем? Во рту ощущался металлический привкус, на полу было неуютно, от поддувающего иногда сквознячка кожа покрывалась противными пупырышками. Обилие женского тела не возбуждало, наоборот. Но мгновение проходило и все дурацкие вопросы исчезали. Вновь становилось хорошо и весело. Комната крутилась, меняя временами плоскость вращения. Нагота не смущала, наоборот, вызывала какое-то вольготное ощущуние дурашливой вседозволенности и доступности всего ранее скрытого, сокровенного.

- Добавим вина, а то мужички наши не в духе. Скромненькие такие.

Поднесли вина и заставили пить, закидывая голову, проливая на шею, грудь. Темные капли сползали по волосам, капали на живот, член. Темными слезами вино катилось по женским щекам, по ложбинкам между грудей, скатывалось с сосков, лилось по ляшкам...

- Погнали офицерскую девятку!

- Нас только восемь.

- Один хрен! Пусть будет восьмерка!

- Что еще? Просвятите, - Попросил я свою голую команду, стараясь как можно четче выговаривать отдельные слова и впервые за всю игру решившись наконец рассмотреть партнерш повнимательнее. Это требовало массы усилий, глаза не желали концентрироваться на столь близких предметах, фокус постоянно смещался, подробности тел расплывались розовыми жуткими кляксами. Словом, сплошной кошмар. Наконец, огромным усилием воли, удалось собраться, рассмотреть и оценить окружающее.

Девки реагировали на происходящее довольно своеобразно. Скуластенькая, сидела спокойно, раскованно, слегка улыбаясь чему-то своему, естественно и непренужденно, не скрывая демонстрировала свою наготу, подняв одно колено и опершись на него подбородком. Крымчаночка - напряженная словно струна, то бледнея, то заливая розовыми волнами румянца щеки, шею, грудь, плоский животик с ровным углублением пупка. Ее небольшие остренькие груди, плавно переходяшие в маленькие розовые конусы сосков, нервно дрожали, ноги были зажаты, скрывая лоно, оставляя на виду только узкую полоску пушистых темных волос.

- Мы об этом не договаривались... - Начала было она.

- Заткнись, малявка. - Грубо обрвала ее скуластенькая. - Как все так и ты. Нечего из себя строить святую невинность. Не хотела - сидела бы дома. Тоже мне, целка!

- Чего ты на нее набросилась, - Попробывал защитить я малышку. - Она сейчас расплачется...

- Вот она и рассчитывает, что только ее утешать все и кинутся...

- Ничего я не рассчитываю... И ни какая не целка. Всё ты врешь...