Только для посвященных

Занятные взаимоотношения в этой компании, надо признать. В прошлый раз Борис отметил, что плотного амбала и изящную брюнетку связывает интимное прошлое. Сегодня выяснилось, что и второму мужчине – с благородным лицом – тоже перепал лакомый кусочек. Иначе он не осмелился бы незаметно для других пожать коленку брюнетки, когда та собралась уходить. Дамочка приняла этот красноречивый жест как нечто само собой разумеющееся. Да что у них там такое? Любовный четырехугольник, что ли? Женщина, безусловно, недурна собой, но не настолько хороша, чтобы всех поголовно сводить с ума.

Молодой официант прищурился, чтобы лучше разглядеть брюнетку, спешившую к припаркованному автомобилю. Она открыла дверцу, уселась на водительское место, завела двигатель и вырулила на дорогу. Вроде ничего странного, если не учитывать, что ее загипсованная рука, до этого безвольно висевшая на повязке через плечо, активно выкручивала руль. Почему же в ресторане дамочка изображала страдание и чуть ли не беспомощность?

Трое мужчин посидели еще два часа, распили бутылку водки и разошлись. Оставили щедрые чаевые, но Борис негодовал: нарисовать четкую схему, кто есть кто в этой любопытной компании, у него так и не получилось. Никогда ему не попадались столь сложные объекты наблюдения. Сплошное расстройство. Испортили весь вечер.

– Борь, ты чего такой грустный? – шепнула коллеге официантка Алина.

Парень картинно вздохнул и махнул рукой. Были бы все такие понятные, как Алина. У нее каждая эмоция на лице отражается. Пригласить, что ли, ее на свидание? Уж так она выразительно ресницами хлопает…

* * *

Лиза свернула на первом же перекрестке, проехала сотню метров и остановила машину у обочины. Достала из бардачка ножницы, вышла на улицу. Было прохладно, она плотнее запахнула тонкий плащ и направилась во дворы. Возле ближайшего мусорного бака разрезала гипсовую повязку и выкинула ее вместе с ножницами. Стряхнула с предплечья белые крошки. Как приятно снова ощутить полную свободу. Пришлось целый день провести в этом долбаном гипсе. Еле выдержала. Нежная кожа зудела и чесалась. Поскорей бы домой, чтобы принять душ и намазаться кремом.

Когда возвращалась к машине, зазвонил мобильный. Муж беспокоился, где так задержалась его ненаглядная супруга.

– Неужели соскучился? – кокетливо спросила Лиза. – А как же твои дела?

– Ты же знаешь, у меня одно дело – это ты. Остальное так, делишки.

– Ты сегодня романтично настроен?

– Имею право. Отменил пару деловых встреч, чтобы обрадовать тебя ранним возвращением домой. А ты, как видно, уже нашла себе занятие.

Лиза засмеялась:

– Не ворчи. Я выбралась в салон красоты, чтобы почистить перышки. Скоро буду дома. Оценишь новую прическу.

– Лизонька, – голос мужа стал серьезным. – Ты прости меня. В последний год я зашиваюсь на работе, постоянно мотаюсь куда-то. Я хочу сделать жизнь моих девочек комфортной, чтобы вы никогда ни в чем себе не отказывали. Я очень ценю твое терпение и любовь.

– Я все понимаю. У тебя не киоск, а крупная корпорация, где необходимо контролировать множество процессов. Ты у меня трудоголик. Я тебя таким полюбила и переделывать не собираюсь.

– Знаешь, ты меня привлекла не только красотой, но и женской мудростью. Мне с тобой очень повезло. Мужику очень важно иметь такой надежный тыл…

Лиза нырнула в салон и устало откинулась в кресле:

– Я скоро буду, милый. Как услышишь стук да гром, не пугайся: это твоя лягушонка в коробчонке едет.

Больше всего Лизу раздражали внезапные сентиментальные порывы супруга. Лицемер хренов. Весь такой нежный и трогательный, с розовыми соплями, а попробуй сделать что-то по-своему – сразу поставит на место. Все должно идти по его сценарию. По большому счету, Лиза все равно поступала так, как хотела, игнорируя советы и рекомендации мужа. Но бесконечные попытки контроля ее утомляли. Постоянно приходилось быть в тонусе и держать оборону. Иногда так хотелось расслабиться, перестать ставить кого-то в известность о своих планах, доказывать свою точку зрения, отстаивать право на собственные решения. Лиза часто выигрывала, но как же трудно давались ей подобные победы. Она устала бороться за свою независимость.

Лиза все чаще размышляла о причинах своего душевного дискомфорта. Может, она не рождена для брака? И рамки совместного проживания, идеальные для многих, безнадежно тесны для нее? Может, ей нужно нечто иное? Свободные отношения, где каждый имеет право поступать по своему усмотрению? Могло статься, что ей просто не повезло с партнером и ей нужен кто-то другой. Не менее харизматичный, но не столь патриархальный. Лиза не знала. Она была уверена лишь в одном: вечный бой надо заканчивать. Иначе вскоре у нее не останется энергии.

Лиза чувствовала, что теряет себя. С каждым днем требовалось все больше усилий, чтобы давать отпор охотникам изменить ее мировоззрение. Она боялась, что однажды сама не заметит, как превратится в одну из многочисленных клуш, зависящих от мужа и не имеющих своего мнения.