Только герцогу это под силу

— А о чём? — Саймон продолжал ласкать её в месте их соединения, чтобы было легче выдержать пребывание в ней.

— Я-я не знаю, — она вспомнила, как Регина однажды описала ей это. — Ангелы… арфы… как это было, когда ты… проделывал те вещи ртом со мной в спальне. Только лучше.

— Дай возможность, и у тебя опять это будет. Но сперва… — Он отстранился, чтобы с сочувствием воззриться на неё. — Говорят, что для девственниц страдание предшествует блаженству.

Луиза недоверчиво взглянула на него.

— Страдание? — она слышала всевозможные рассказы о девственной боли. Точно так, как и о родах. И богу известно, насколько правдоподобными были некоторые из них. — Или преисподняя?

— Ты расскажешь мне, — не давая ей времени напрячься, Саймон глубоко погрузился в неё.

Боль была внезапной, сильной… и короткой. Через несколько мгновений она прошла. Потом Луиза осела напротив него, успокоенная, что хуже не было.

Он запечатлел лёгкий поцелуй у неё на лбу.

— Ну?

Луиза повертелась ради эксперимента, но почувствовала лишь затухающую боль.

— Определенно страдание, — заявила она.

— Хвала господу, — Саймон крепко прижал её к себе. — Так как после семи лет, остановиться сейчас было бы для меня равносильно аду.

Он начал двигаться, и у неё перехватило дыхание. Это было… мягко выражаясь, захватывающе. Довольно… вдохновляюще.

Потом он продвинулся особенно глубоко, и пульс её участился. О, боже. Луиза никогда не ощущала ничего похожего, даже в ту ночь в спальне. Было что-то настолько… изумительное в подобном слиянии с ним.

Теперь Саймон целовал её, его язык горячий и сильный, двигался у неё во рту в таком же ритме, как он двигался в её теле, и Луизу, волна за волной, затопляло море ощущений. Он совершал толчки в такт раскачиванию кареты, стуку копыт… биению её сердца. Немного погодя дикий ритм ускорился, усиливаясь, нарастая, уносясь с ней…

— Ты хочешь меня, Луиза? — прорычал он, оторвав свои губы, напоминая ей тот день в спальне, когда заставил её умолять.

— Да… я хочу тебя, Саймон.

Застонав, он увеличил темп. Чтобы удержаться, Луиза схватилась за его ягодицы, еще плотнее соединяясь с ним. Он входил в неё снова и снова, пока она не завертела головой, а тело её не начало подниматься ввысь, и ничто не могло удержать её на земле…

— Да, дорогая, да, — проскрежетал Саймон, полностью погрузившись в неё. — Да!

И в этот миг открылись небеса, и от ангелов с арфами на неё полилась музыка, заполняя всё вокруг, смешиваясь с её криками.

И Саймон с гортанным криком излился в неё, прижимая её так сильно, что Луиза уже не знала, где начинается он, и где кончается она.

На мгновение она почувствовала, что повисла в небесах, неразрывно и навечно соединённая с Саймоном, пока его семя заполняло её, и сердце её колотилось в безумном ликующем ритме.

Потом сердце Луизы стало колотиться медленнее, а дыхание Саймона успокаиваться. Скрип экипажа вторгся в её мысли, вместе с осознанием, что они были в дюймах от города, переполненного людьми, которые и понятия не имели об их занятии.

Немного смущенная, она отцепилась от него.

Но Саймон был не готов.

— Теперь ты моя жена, — порывисто прошептал он, всё еще прижимая её к себе. — Ты моя, Луиза. Моя жена. Скажи это.

— Твоя жена, — повторила Луиза, чувствуя, что эти слова больше походили на клятву, чем все слова, произнесённые ею на свадьбе. — Я — твоя.

Черты его немного смягчилось, и он зарылся лицом у неё в шее; она едва дышала под его столь крепкими объятиями.

— Никогда больше не отказывай мне в постели. Думаю, что дважды мне такого не вынести.

Луиза погладила ему волосы, дикая боль в голосе Саймона тронула ей сердце. Их слияние для него было явно больше, чем просто любовные ласки, и она раскаялась, что была так сурова прежде.

— В этом нет нужды, — прошептала она.

Помимо того, сегодняшний день заставил её осознать, какой риск она взяла на себя. Мужчина, лишённый возможности удовлетворить свои желания, вероятно, нашел бы им выход в другом месте. Особенно такой мужчина, как герцог Фоксмур, который мог иметь любую женщину, какую захочет. Луизе стало дурно от самой мысли, что он совершает нечто подобное с другой женщиной.

— С этого часа ты будешь мне настоящей женой, — произнес Саймон.

— Да.

Она колебалась, но должна была убедиться.

— До тех пор, пока ты мне настоящий муж.

Он отпрянул и с опаской взглянул на неё.

— Что ты хочешь сказать?

— Я не потерплю любовницу, Саймон. Не уверена, что даже позволю тебе посещать бордель.

Облегчение на его лице сменилось изумлением.

— Разве всего несколько дней назад ты не советовала мне поступить именно так?

Луиза с негодованием посмотрела на него.

— Теперь послушай…

— Я всего лишь дразню тебя, — произнес Саймон, легонько поцеловав её в нос. — Поверь мне, в борделе ты найдешь меня в последнюю очередь.

Он произнес это так убедительно, что она поверила.

— А любовница? У тебя её не будет?

Его изумление перешло в серьёзность.

— Нет, даже если ты прогонишь меня из своей постели навсегда?

Луиза сглотнула, не вполне уверенная, что поверила ему.

— Почему так?

В его глазах затеплился огонь, когда он поднял руку, чтобы накрыть её грудь.